С полемическим задором (СИ)

А.Костанян, + Вагриус. – в результате я разозлился на обоих. Потому что их переводное чтиво, по моему глубокому убеждению, не стоило и одной моей страницы в таких романах, как «Квипрокво» или Бракосочетание в Логатове», «Исчезновение» и «Пособие для умалишенных». Но оба эти богатые издательства упорно гнали Джесси Смит, Ленору Стил или, черт ее дери, Барбару Картленд и совали мне под нос как образец высокой прозы. И я ходил к ним, побирался: там выклянчу редактуру, там переводы (помню фантаста П. Андерсона несусветную лабуду – правил перевод, сверяясь с оригиналом, и смеялся, что есть профессиональные переводчики, которые владеют английским хуже меня). И еще меня злило, что кресло для клиентов у Костаняна было расшатанное и гораздо ниже его собственного, так что он взирал сверху, как Будда.

З. Рудская, Знамя. 28 июня 1976 года. Три главы из «Полины» ее не устроили, равно как и рассказ «Магазин» («тонкожурнален»), равно как и рассказ А. Драчева «Рёскин» (мой приятель-оригинал почему-то воспользовался фамилией английского просветителя). Надо было нам и в дальнейшем действовать заедино: прославились бы, как северные Ильф и Петров; но к 1980 г. и с Драчевым у меня начались расхождения (см. «Мемориальный архивариус № 2. Письма А.В. Драчеву»).

Л.Федосова, Студенческий меридиан. В двух своих письмах, №2397 и 21.3. 1983 г. из десятка стихов, предложенных Тарасевичем, она оставила лишь «Стройотряд» и «Мороз крепчал» («Маразм крепчал», издевался потом С. Дмитренко). Похоже, она была человек робкий и к начальству почтительный, - ну, а что я мог предложить в оказененный молодежный журнал? Только маразм.

Г.М.Степаненко, издательство МГУ. В здании на ул. Герцена, принадлежавшем МГУ, где чуть раньше я смотрел спектакль Левитина по пьесе В. Коркия «Я бедный Сосо Джугашвили», теперь заседал этот красивый и абсолютно индифферентный издатель, который быстро меня просветил, что я не отношусь к МГУ, что «Бальзака» они не заказывали, а если я хочу собрать и издать свои литературоведческие статьи, издательство не потянет, потому что разваливается. Они издавали какие-то просвещенческие брошюры, и я к этому делу присоседивался. Его отказ помечен 22.4. 1999 г.

Р.Романова, Смена, №5519, отказ датирован 20 мая 1983 г. Способный-де человек, но подумайте над моими замечаниями. И подписалась: член Союза писателей СССР. Я и потом с ней встречался – в новой редакции «Современника»: пустая дамочка. Поразительно вообще, насколько у наших чиновников и чиновниц возражений против вас всегда больше, чем согласия и готовности к сотрудничеству.

В.Д.Юданов. Не знаю, откуда. Но записан правильно: я, которые не вредничали, тех не записывал. То же что-то связанное с монографией по Бальзаку.

И.Слепнев, Молодая гвардия, №2148, 7 января 1983 г. «В отделе прозы познакомились с вашими рассказами. Для печати они не подходят. Судите сами, как читатель будет воспринимать подобное: «Сижу на кушетке, указательный палец в носу, харя идиотская, вытащу зеленую соплю, скатаю ее в шарик, пока не загустеет, и положу на пол» («Давайте веселиться»). Такого рода «непосредственность» далека от литературы», - подытоживал Иван Слепнев. NB. А жаль, что этой колоритной сцены нет в окончательном варианте повести «Давайте веселиться» (первая страница). Читатель, он у других авторов и не такое стрескал. И зачем я слушал этого дубоватого увальня Слепнева?

А.КРОТОВ, Молодая гвардия. Это – начальник Слепнева. Я стал такой конформист в начале 80-х годов, что к этому большому начальнику ходил в Госкомиздат и чуть ли не собирался рецензировать (хвалить) его книгу «Каменные часы». А всё для того, чтобы издать свою у Финька в «Современнике». «Молодая гвардия» - это журнал, а не издательство. Что за люди меня окружали в те дни – страшный сон!

М.Буянов, г. Владимир. По-моему, что-то по поводу Бальзака и маркиза де Кюстина. Он меня проигнорировал – и попал сюда.

Ю.Мезенко, Радуга. Примыкал к «метафористам» и был мне симпатичен, но вот передо мной его отказ от 22.8. 1983 из украинского журнала «Радуга». У них там 8 тысяч рукописей – зашились. А мне-то что за дело, самому бы напечататься.

К.В.Ковальджи, Московский рабочий. Кирилл Владимирович обидится, и отношусь я к нему не так однозначно плохо (книга «Обратный отсчет», например, хорошая), и в «Юности» он меня привечал и печатал в отделе критики, но в «Московском рабочем» все же вел себя безобразно (со мной): обещания, проволочки, сетования, пени: текучка-де заела. Повторяю вдругорядь: а мне-то что? Я приносил вам отличную прозу, а вы ее проигнорировали, ссылаясь на то, что издательство подыхает. Ну, что теперь? Издательство загнулось, а Кувалдин вышел (и Ковальджи, кажется, тоже). А Ивин – нет: он же «дерёвня», «колхозник». Да-а, любил я прежде сотрудничать с уважаемыми людьми, 420 их было.