С птицей на голове

После смерти мамы Ильюша как-то зашел в церковь поставить свечку, а выйдя на площадь — рядом озеро и на берегу остановка автобуса, — не сразу заметил в сторонке Мышку с букетиком желтых одуванчиков, которые тут же росли у озера. Она подошла к одному мужчине, к другому; знала: женщины в цветах разбираются — не купят, а мужчины всякие бывают. Подошла и к Ильюше.

— Купи.

Ильюша отвернулся. Улицу перебегал перед машиной мужик с сигаретой в зубах. Веточки на деревьях не колыхнутся, и от сигареты через дорогу струйка дыма.

— Купи! — Мышка бросилась к этому мужику.

— Зачем?

Она посмотрела на одуванчики и придумала:

— В банку поставишь.

Тут показался автобус, а Ильюша вспомнил, что мама говорила про Мышку, и его будто кто-то подтолкнул к ней.

— Поехали со мной…

Назавтра проснулся от стука в калитку, вскочил, а Мышка уже оделась и смотрит в окно. Ильюша натянул штаны и выбежал на крыльцо. Тот мужик, который вчера у остановки перебегал дорогу, спрашивает:

— Вам двадцать лампочек по три рубля не надо?

— Мама умерла, — сказал Ильюша, — а я не знаю.

Мужик пошел дальше, постучал к соседям, а Ильюша, вернувшись, видит — Мышки нет и окошко распахнуто. Оставшись один, он вспомнил об Улечке и схватился за голову, что изменил ей. Хотя очень многим и не такое попускается, как, например, Ваське Коломейцеву, но Ильюша почувствовал, что ему это не сойдет, и Улечка, которую он так любил, не достанется ему, и назавтра встретил ее в городе в обнимочку с Васькой. Улечка отвернулась и, будто перед зеркалом, глядя в витрину магазина, стала поправлять прическу. Ильюша помахал ее отражению в витрине, а когда пришел домой, смотрит — стоят на столе в банке желтые одуванчики…

* * *

Вспоминая молодость, Ильюша не заметил, как приехал на автобусе в поселок. Дома открыл окна — в саду расцвели яблони, смотрел до вечера — не мог насмотреться; и почему, когда видишь на земле рай, начинает болеть сердце, но ему сразу стало легче, только вспомнил, что договорился завтра встретиться с Улечкой.

Ильюша попил чаю, постелил и лег, пропел сам себе колыбельную, но не мог заснуть. Он знал, что Улечка так и не вышла замуж, и подумал — сейчас она пойдет за него, и он выздоровеет, если женится. Всю ночь Ильюша размышлял — с чего начнет, как сделает Улечке предложение; а под утро вздремнул немного и спохватился от солнца в глаза — погода чудная, и задумал пойти в город пешком, как и раньше любил пройтись, — через овраг в лесу.

Вышел из дома и даже забыл оглянуться, как всегда оглядывался. В лесу на каждой веточке сидела птичка и с отчаянной радостью пела. Навстречу ехала машина и остановилась. Из нее вылез председатель колхоза и, не узнав Ильюшу с помолодевшим после больницы лицом, спросил:

— Кто ты такой?

— Человек, — ответил Ильюша и почему-то обрадовался.

— Понятно, что не корова, — загрустил председатель, сел в машину и поехал дальше.

Ильюша боялся, что опоздает, поглядывал на часы, но пришел в город слишком рано. Улечка не захотела, как раньше, встречаться на горочке у реки, и Ильюша, прохаживаясь туда-сюда по бульвару, где договорились у фонтана, еще раз отрепетировал, что скажет Улечке, но, когда увидел ее, помрачнел, по одной ее походке определил, что ничего не выйдет. Это уже не та была Улечка, с которой он когда-то встречался, и стало понятно, почему она не вышла замуж. Вчера, после больницы, когда закружилась голова на свежем воздухе, что он мог увидеть, — а может, она вчера не была такой толстой, как сегодня. Ильюша не знал, что с собой сделать, чтобы не показать на лице нахлынувшей тоски. Надо было что-то сказать, хотя бы по-здороваться, а он не находил слов.

Они побрели вдоль забора, за которым строили новый корпус спиртзавода. В щелочку Ильюша заметил — кто-то подслушивает, как они молчат. Изнутри всегда что-то выпорхнет, словно птичка из клетки, и он заговорил, как на похоронах, шепотом. Уже не ощущая в себе той любви, от которой когда-то с ума сходил, Ильюша почувствовал перед Улечкой вину и, чтобы сгладить ее, купил самую лучшую коробку конфет; затем зашли в парфюмерный магазин — и купил французские духи. И вот так не мог остановиться — заходили во все подряд магазины, пока, обвешанные покупками, не спустились к реке и присели на берегу.

По воде скользили тени от облаков. С другого берега отражался сосновый лес. Буксир протащил баржу. Ильюша смотрел, как бегут волны, и мысли бежали, как волны, не оставляя следа.

Хотя врачи запретили ему пить, Ильюша достал бутылочку и воскликнул:

— Как хорошо!

— А мне все равно, — махнула Улечка рукой, глядя на веселую молодую зелень вокруг и не чувствуя радости.

Ильюша очень был доволен, что не выдал своей тоски, но сейчас загрустил, не зная, как сказать про распустившиеся листочки, чтобы Улечка обрадовалась.

Тут она оглянулась.

— Кто-то за нами подглядывает, — показала, — вот за этим деревом.

— Никого там нет, — удивился Ильюша.

— Пошли отсюда, — прошептала Улечка, — мне страшно.