С Райкой

Лавмейкинг с Райкой был похож на процесс целительной рвоты. Она чувствовала себя все уверенней и безошибочно достигала, чего хотела в считанные минуты. Для нее это был более физиологический акт, чем эмоциональный: по достижении оргазма она вставала с постели и шла заниматься чем-нибудь посторонним. Малыша это немного смущало – от него не требовалось нежности. Но с другой стороны это было неплохо, если ее качество близости с ним случилось на таком уровне. Малыш боялся показывать Райке что-либо новое или другое, чтобы не ставить их обоих в неизвестное положение. Ей было отлично и так. Иногда она бывала так накручена, что успевала все завершить несколько раз и полу шутила: «Что ты там копаешься?». Но такое стало происходить позже.

Райка чистила только зубы и не заботилась ни о чем другом. Вот и в тот раз она пришла со своими университетскими запахами.

Они лежали под махровым халатом на спинах и говорили про завтрашний день.

У нее были дела в универе утром, но потом они могли бы поехать смотреть хваленый Славинский рыбо бизнес. Малыш был согласен на все варианты. Райка говорила ему, чтобы он завтра особенно не помалкивал, а выражал себя как мог.

После этого она встала с постели и стала читать какие-то методические инструкции. Но Малыш не чувствовал себя заброшенным и нелюбимым. Он подумал, что может быть Америка и есть такая продвинутая страна потому, что времени никто здесь не теряет даже на ласки и объемы после дневного секса.

Он дотянулся до книжной полки и вытащил оттуда красочный и тяжеленный том русских народных сказок. Таким томом в его прошедшей жизни непременно придавливали бы квашенную капусту в эмалированном ведре на балконе. От такой мысли кисло ему, однако, не стало.

В комнате их было слишком тепло, но вентиль на батарее отопления был поломан. Приоткрытое окно не слишком помогало с притоком свежего воздуха. Райка сидела как в предбаннике, одетая только в очки. Малыш решил ее пока не отвлекать, а заняться переводом. Он выбрал произведение «Мальчик с пальчик» и перечитал его несколько раз. В голове Малыша замигали лампочками улыбочки от предстоящей истории. Он записал ее на двух листах маминым каллиграфическим почерком и тронул Райку за плечо. Она посмотрела на него довольно отстраненно, несмотря на его наготу и спросила: «Что это – письмо на Родину?»

Малыш пропустил ее ерность мимо ушей, но зарубку все равно сделал.

Райка поняла, что сказала все не так и теперь искупала свою вину – читала вслух и с выражением. Малыш был озадачен – она совсем не смеялась, а ведь должно было быть смешно. Она отложила листки в сторону и поправила очки, как Валерка из Неуловумых: «У тебя получился русский вариант Rocky Raccoon. Выписывай сюда Тихомирова для озвучивания.»

– Это еще не законченный продукт. Это еще перевести надо на язык Шекспира.

Она ничего не сказала, только пожала плечами.

Малыш духом и не собирался падать. Он взял несколько чистых листов и влез в халат. Особого опыта писать по-английски у него не было. Когда-то он писал песни, но англоговорящие люди тех песен никогда не слыхали. Поэтому трудно было судить о качестве когда-то написанного. Тем не менее он сел на подоконник и написал. Как и в первый раз Малыш подошел к Райке и протянул ей листы.

Она хотела было возразить, что уже знакома с материалом, но, к счастью, увидела, что в этот раз написано было на другом языке, чем раньше, и начала читать.

Глядя на ее реакцию, Малыш подумал, что теперь-то, наконец, сработало: Райка очень сильно засмеялась с самых первых аккордов. Она придерживала очки обеими руками и буквально содрогалась.

Малыш не думал, что будет так смешно с самого начала. Он побаивался, что у нее просто не хватит жизненных сил дочитать до конца. Но Райка и не стала дочитывать. Видно инстинкт самосохранения подсказал ей отбросить эти листы подальше от себя, а самой двигаться в противоположную сторону.

Тут Малыш понял, что что-то тут не так. Он понимал про себя, что талантлив, но никогда не думал, что настолько. Малыш было подумал, что людям юмор более доступен на родном языке, но быстро отложил эту истину в сторону – тут было иное.

Райка тем временем доковыляла до кровати и рухнула на нее как подкошенная. Она ничего не говорила Малышу, а просто смотрела на него и хохотала. Когда смех ее перешел в разумную зону веселости, Малыш решил остановить его необычным способом: он лег рядом с ней на кровать, положил свою руку на ее грудь и наблюдал некоторое время, как все это вместе колышется. Райку рука успокоила, и ей сразу захотелось другого.

Через пол-часа она сидела за столом и правила Малышов текст. Иногда ее взрывало неожиданным залпиком смеха, но она справлялась и работала быстро.

К 10 часам вечера рассказ был переписан. Малыш читал его и многое не узнавал в упор. Мало того, теперь он не только не улавливал его смысл, но и смешного не чувствовал совсем.