С. С. С. Р. (связано, спаено, схвачено, расплачено)

- Понимаешь, тещин приезд, ее квартира и даже эти две дурехи - это все так, фуфло, как говорят твои клиенты. Я же эту историю с тройным убийством на вокзале тоже предчувствовал. Даже упредить хотел. Да опоздал.

- Что, телефон не работал? - ехидненько поинтересовался Горохов.

- Да нет, меня на перроне что-то как в спину толкнуло. Я как раз Тещу провожал…

Горохов не то зашипел, не то застонал. И Федорин поспешил объяснить:

- Она тут с боку припеку. Главное - предчувствие, что вот-вот смертоубийство начнется. Я побежал, а тут от перрона пассажирский отходит. Пока дождался - уже и стрельба началась. Жалко людей. Честно говоря, когда ты меня первый раз вызвал, то я подумал, что как раз по этому делу.

- Нету больше и «этого дела», Федорин. Закрыли. В связи с гибелью единственного подозреваемого. Тебя что, на пресс-конференции не было?

- Не, был. Знамо дело. Но мы так решили, что это нам прокуратура макаронные изделия на уши вешает - насчет закрытия дела. Мол, журналюги заткнутся, а мы - тихой сапой…

- Держи карман шире! Все! Абздец!

- Как так?

- А вот так. Закрыли - и все. Погибшим - ордена и похороны за казенный счет. Родственникам - компенсация и пенсия. А самоубийце, как водится, яма в самом углу кладбища. И никаких тебе венков с лентами, оркестров и салютов. Более того - нас начальство предупредило: если кто надумает по глупости бывшему коллеге последний долг отдать, так может уже с кладбища на службу не возвращаться, оставаться там!

Профессиональный интерес Федорина снова дал о себе знать:

- Так чего же у него, все-таки, крыша поехала, у этого бедолаги? Только учти - я в прокурорскую байку насчет старой травмы не верю.

- Твой придурок Калиныч написал бы что-нибудь вроде «Ревность, ревность, чудовище с зелеными глазами».

- Вообще-то это Шекспир.

- А я о чем? У вас же, у газетчиков, ни одной своей умной мысли, только ворованные. Ну да ладно, горбатого, знаешь, что исправит… Официальная версия по сержанту, если хочешь знать, срыв психики из-за хронического переутомления.

- Свежо предание, да верится с трудом.

- Федорин, - вдруг вспылил Горохов, - да что ты вообще знаешь о ментовской жизни! Ты когда-нибудь про подполковника ОМОНа из Ижевска слышал?

- Не приходилось.

- Там не просто крыша поехала, там весь чердак со стропилами рухнул, до подвала. Когда это было?… сейчас… лет десять назад, нет, поболе. Кажется, в девяносто третьем. Точно! Я тогда как раз первые погоны получил. Понимаешь, человек был - не то, что этот покойный сержант, прости меня, Господи. Без соплей! Кремень! На стволы и ножи с улыбочкой шел. Таких бандюков в бараний рог скручивал - голыми руками - что только ой! А сломался.

- И как?

- Почудилось ему, что кто-то под окном выстрелил. У него дома. Выскочил во двор, там шесть пацанов пивком балуются. Причем, не чужих, с его сыном в одном классе учились. И что этот стальной человек делает? Укладывает этих парней лицом вниз на землю, всех шестерых, те ложатся спокойненько, думают - дядя шутит. А он каждому в затылок пулю всадил, а седьмую - себе в висок. Вот тебе и Шекспир с этим, как его… ну да ладно… У тебя уже все, Федорин? Или еще что-нибудь почудилось?

- Так я чего же, собственно говоря, к тебе пришел! Не из-за тещи и даже не из-за сержанта, мир праху его. Я насчет убийства в «промзоне».

- Федорин, если ты только заикнешься, что Байкову убивал не Брынцев, то я тебя точно привлеку.

- А за что? Неужто за соучастие?

- А хотя бы! Кстати, хорошая мысль, спасибо за подсказку.

- Значит, и ты не веришь, что убийца был либо не один, либо Брынцев здесь ни при чем?

- Не лови меня на слове. Я тебя упеку за умышленное препятствование следствию.

- А почему не сразу за терроризм?

- Тоже красиво. По крайней мере - тридцать дней не будешь путаться у нас под ногами.

- Слушай, товарищ следователь, у тебя что - умные мысли приходят в голову только после общения со мной? Я что - возбуждаю твой мыслительный процесс?

- Федорин! Какого… тебе еще надо? Брынцев был весь в крови! И не своей, заметь, а убитой… тьфу! На тот момент еще не убитой, а убиваемой. Она уже потом задохнулась. Когда он ушел. Совсем с тобой крыша поехала.

- А чего ж тогда Брынцев уйти-то ушел, а не сбежал куда подальше? И завалился спать тут же, за стенкой.

- Дурак потому что! Идиот! Дебил! И справка есть. Тебе мало?

- Анализ на присутствие в трупе девочки спермы именно Брынцева делали? Или там еще чья-то?

- А на кой «инь»?… Сперма присутствует. И без микроскопа видно. Ясно, что насильника. А насильник - рядом. И весь в крови. Чья кровь? Девочки. Вопросы?

- Нет вопросов. Одно предположение. Брынцев уже мертвую Байкову насиловал.

- Что? Да какой нормальный мужик, даже со сперматоксикозом, это самое с трупом делать будет?

- Нормальный не будет. А дурак, идиот и дебил со справкой - запросто. А кстати, ты старое брынцевское уголовное дело, еще по малолетке, поднимал? Нет? А зря. Он что тогда сделал, когда случайные прохожие не дали ему малышку изнасиловать? На виду у всех прибежал к себе домой и даже дверь не запер. Забился под кровать - еле выволокли.

- А ты-то откуда все это знаешь?