С/с. Том 24

Том некоторое время колебался, потом взял с заднего сиденья спальные мешки и корзину с провизией. Он был голоден, устал до предела, да еще нервы разгулялись не на шутку. Закрыв машину, он посветил фонариком направо, затем налево и обнаружил узкую тропинку, уходящую в глубь леса. Пройдя по ней, он обнаружил полянку, со всех сторон окруженную деревьями.

— Шейла! То, что надо. Мы будем спать здесь. Иди сюда. Ты хочешь есть?

Мейски, лежащий в пещере, услышал голос Тома, и приподнялся на локте, сильно встревоженный.

Шейла подошла к Тому, демонстрируя крайнюю степень усталости. Том расстелил мешки и открыл корзину с едой.

Шейла села на свой мешок и закурила.

— Прекрасное завершение отпуска, — злорадно констатировала она. — Я буду помнить о нем всю свою жизнь.

Том нашел несколько кусков засохшей ветчины, кусок твердого, как дерево, хлеба и бутылку виски.

Налив две щедрые порции. Том предложил виски Шейле, добавив кусок ветчины и хлеба. Она тут же выбросила еду в кусты.

— Да я лучше подохну с голода, чем буду есть эту гадость! — заявила она и тут же несколькими большими глотками прикончила виски.

— Как скажешь… Я сыт по горло твоими капризами. — Повернувшись к жене спиной, Том принялся жевать сухую ветчину.

Покинув свою постель, Мейски медленно подполз к выходу.

Через ветки он пытался рассмотреть, что творится на поляне, но было слишком темно, чтобы что-то увидеть. Так он и остался лежать на холодной, сырой земле. Его тело дрожало от слабости. Кто эти люди? Как могли оказаться здесь? Сколько здесь еще пробудут?

Том закончил есть, разделся и влез в спальный мешок. Шейла уже давно забралась в свой.

— Ты можешь постараться сегодня не храпеть? — сказала она. — Если я услышу твой храп, это будет уж слишком.

— Ты можешь оставить меня в покое? — с горечью сказал Том и, устроившись поудобнее, закрыл глаза.

Сержанту Патрику О’Коннору, больше известному в полиции как Пузырь О’Коннор, был шестьдесят один год. Он проработал в полиции Парадиз-Сити вот уже сорок лет. Шесть футов и три дюйма, огромное брюхо, которому он был обязан кличкой, кирпично-красное лицо любителя пива и редкие седые волосы. Он был одним из самых нелюбимых копов в Парадиз-Сити.

Через год он был намерен выйти на пенсию. Достаточно хорошо справляясь со своей работой, за время службы он сколотил неплохой капитал, вымогая деньги из проституток, сутенеров, педерастов и торговцев наркотиками в своем районе. Ради билета в десять долларов он был готов закрыть глаза на любое правонарушение и, несмотря на то что суммы взяток были невелики, за сорок лет сумма набежала немаленькая.

Когда Бейглер приказал ему взять патрульных Мика Коллона и Сэма Бонда и проверить пятьсот бунгало на побережье, О’Коннор посмотрел на Бейглера как на человека, окончательно спятившего. Он просто не верил своим ушам. Но когда Бейглер добавил, что им нужно пройти в оружейную, где им выдадут газовые гранаты и автоматическое оружие, багровое лицо О’Коннора мгновенно побледнело.

Как и все в городе, он был наслышан об ограблении казино и знал, что люди, совершившие это, чрезвычайно опасны. Один из них даже был наемным убийцей мафии.

Шагая на оружейный склад, О’Коннор с горечью думал: «Вот уж повезло так повезло!». Через год он планировал выйти на пенсию, купить собственное бунгало, хорошую машину и заняться разведением роз. А теперь существовал риск получить пулю, разыскивая этих проклятых грабителей.

Майк Коллон и Сэм Бонд уже дожидались его возле оружейного склада. Это были молодые и полные служебного рвения парни. Коллон был высоким брюнетом с жестким лицом и репутацией храбреца: на его счету уже было немало задержанных преступников. Бонд был пониже ростом, блондин с серыми глазами, но тоже энергичный и самолюбивый. Это окончательно доконало О’Коннора. «Такие отчаюги!» — с горечью подумал он.

— О’кей, парни, — сказал он. — Берем оружие — и вперед!

О’Коннор получил автоматическую винтовку и патроны к ней из рук сержанта-оружейника, улыбнувшегося ему без симпатии.

— Осторожнее со своим большим брюхом, Пузырь, — сказал он. — Как бы его не продырявили. Из него выйдет столько газа, что нам потом еще долго придется носить противогазы.

— Типун тебе на язык, — огрызнулся О’Коннор. — Тебе на все наплевать… ты только раздаешь оружие, а мне им пользоваться.

Тяжело шагая, он вышел из оружейного склада. Коллон и Бонд, многозначительно переглянувшись, последовали за ним к патрульной полицейской машине, ожидавшей их. Бонд сел за руль.

— Северная Коса, — распорядился О’Коннор. — И побыстрее.

Было чуть больше шести, когда они подъехали к первому ряду бунгало на пляже около казино.

Трое полицейских вышли из машины.

— О’кей, парни, начнем, — сказал О’Коннор. — Вы в курсе, что делать. Опрашивайте всех, кто живет тут. Если они живут здесь продолжительное время, бесполезно проводить обыск, если же бунгало нанято на сезон, обшаривайте все сверху донизу. Я буду страховать вас снаружи.

Бонд уставился на него.

— Что делать, сержант?

— Ты оглох? Страховать! — рявкнул О’Коннор. — Вперед!