С/С том 26. В этом нет сомнения. Шантаж и флакон духов. Скупщик краденого.

— Я был уверен, что ты с этой задачей справишься, Клод. И как ты собираешься это сделать?

— Первое: ты совершенно уверен, что икона у тебя будет?

— Не трать напрасно время. Я уже говорил —^; получишь ее, во вторник, — раздраженно ответил Хэддон. — С этим кончено. Как ты будешь перебрасывать ее в Швейцарию?

Кендрик рассказал ему о Роджере Маверике.

— По чистой случайности жена одного полицейского офицера пришла в салон к Роджеру заказать себе платья и все необходимое для поездки в Европу. Они с Лепски будут в Париже, Монте-Карло и в Швейцарии. Значит, они пересекут франко-швейцарскую границу и пройдут там таможню. Мой брат продал им чемоданы и дамскую сумочку. Он разберет сумку, вставит в нее второе дно и положит в него икону. Как тебе это нравится?

— Ты хочешь воспользоваться копом, чтобы переправить икону в Европу? — Хэддон даже раскрыл рот.

— А что может быть надежнее? Кто заподозрит детектива первого класса в контрабанде? Лепски отлично знают на таможне в аэропорту Майами. Они помашут там ему ручкой на прощание. Он покажет свой жетон французским и швейцарским таможенникам, и опять ему помашут ручкой. Кто будет дотошно копаться в сумке его жены? Как тебе это нравится, Эд?

Хэддон подумал немного, и затем усмехнулся.

Похоже, что дело приобретает реальные очертания, Клод. По-моему, ты это здорово придумал.

— Да, но… — Кендрик глубоко вздохнул. — Но еще есть трудности.

— Что же еще?

— Мы вручаем жене Лепски шесть миллионов долларов. Она, конечно, об этом не подозревает, но тем не менее эти деньги будут у нее. Что я о ней знаю? Может, она разиня? Может, она где-нибудь оставляет свои вещи, теряет их? Вдруг она где-нибудь забудет сумку?

— Да она скорее забудет где-нибудь свои штанишки, чем сумку с дорогими ее сердцу вещами.

— И тем не менее женщина способна сделать самые невероятные вещи, как, например, оставить где-нибудь драгоценности.

— Ты прав, Клод. Я об этом подумаю. — Он посмотрел на часы. — Придется полететь в Вашингтон и поговорить с Брэди. Нужно будет устроить так, чтобы кто-нибудь был с ними и следил за сумкой, пока они не пересекут швейцарскую границу. Брэди что-нибудь придумает.

— Нужен кто-нибудь, Эд, кто бы не выпускал их из виду, находился с ними, может быть подружился и следил бы за сумкой. Но предупреди Брэди, что Лепски опытный и умный коп. У него не должно возникнуть подозрение, что за ним тянется хвост.

— Положись на меня. Я сам привезу тебе икону во вторник в 17 часов и проинформирую тебя обо всем, что мне удастся сделать. Не беспокойся — и этот номер сработает.

Через четыре часа Хэддон уже разговаривал с Лу Брэди, который все еще был одет «священником». Брэди одобрительно кивнул головой, когда услышал о плане Кендрика контрабандно переправить икону в Швейцарию в сумке Кэррол Лепски. Он признал эту идею блестящей. После этого Хэддон поделился с ним опасениями Кендрика.

— Здесь, Лу, мы должны помочь Клоду. Я прослежу, как Лепски будет проходить таможню в аэропорту в Майами. Когда они прибудут в Париж, нужно, чтобы кто-нибудь проследил, что с сумкой все в порядке и что она у них. У тебя есть кто-нибудь там, на кого можно положиться?

Брэди немного подумал, потом утвердительно кивнул головой.

— Никаких проблем. Пьер и Клодетта Дювайн. Это мои французские связные. Будь спокоен, Эд. Надо, конечно, хорошо им заплатить. Они присосутся к ним, как пиявки, и будут следить за ними вплоть до швейцарской границы.

— Ты в этом уверен?

Брэди улыбнулся.

— Все о’кей, мой дорогой Эд!

Хэддон с облегчением вздохнул.

В уютном и красиво обставленном двойном номере отеля на рю Алфред Брунье в Париже Пьер Дювайн сидел на стуле, тоскливо пересчитывая оставшиеся в бумажнике купюры. Это был смуглый брюнет тридцати семи лет, которого часто принимали за известного киноактера Алена Делона из-за внешности и фальшивого сходства. Будучи экспертом по антиквариату, драгоценностям и живописи XVIII века и работая на выгодных комиссионных началах, он поддерживал связь с Лу Брэди, давая ему информацию о возможных кражах. Известно, что Париж, так же как и Парадиз-Сити, вымирал в августе и возвращался к деятельности в начале сентября. Обычно Пьер с женой проводили август на море, но он попал в аварию и только недавно вышел из больницы. Очень привязанная к нему Клодетта осталась в Париже, чтобы навещать мужа каждый день.

Пьер хмуро мусолил пальцами тоненькую пачку банкнот, и настроение у него испортилось вконец. Клодетта вышла из ванной.

— Ну, как у нас с деньгами? — спросила она, видя, как Пьер пересчитывает купюры.

Клодетта, будучи пятью годами моложе мужа, даже в десять утра, едва выпрыгнув из постели, была очаровательным созданием. Это была высокая стройная женщина с копной волос золотисто-медного венецианского отлива с зелено-изумрудными глазами.