С/с. Том 30

В письме с заголовком: «Прочитать после моей смерти», которое ей передал нотариус Грэга после несчастного случая, Грэг отомстил ей за все. Он написал:

«В твоей жизни есть только две вещи: деньги и обожание сына. С рождения Криспина ты рассматривала меня только как счет в банке. Зная, что наш сын унаследовал твои качества, я решил оставить все ему в надежде, что это заставит тебя испытать все то, что ты делала со мной. Ты не сможешь никак аннулировать это завещание. Если Криспин умрет когда-нибудь, все мои деньги будут переданы в институт по исследованию раковых болезней, а ты будешь только получать ежегодную пенсию в десять тысяч долларов.

Ты увидишь, что как только он поймет, что больше не зависит от тебя, Криспин покажет свое настоящее лицо, которое ты ему сама сделала. Когда ты прочтешь это, я буду мертв, а Криспин жив. Будь внимательна, Амелия. Он будет безжалостным тираном, и эта мысль меня радует. Ты всегда была настолько эгоистично поглощена сыном, что не понимала, что он не такой, как другие. Ты сможешь убедиться в этом, когда он унаследует мое состояние.

Сайрос Грэг».

Когда Амелия прочитала это письмо, она рассмеялась. Какие глупости написал этот старый дурак!

Независимый? Криспин? Она снова рассмеялась. Криспин полностью от нее зависит. И так будет всегда. В течение 20 лет она его воспитывала. Она не хотела, чтобы он учился в школе или университете. Образование он получил дома от хороших преподавателей. Мысль о том, что Криспин мог бы общаться с пороками, наркотиками, аморальными поступками была для нее совершенно невыносимой.

С ранних лет Криспин проявил замечательные способности к рисованию. Она поняла это увлечение. Он работал в специально построенном ателье на последнем этаже дома, что позволяло ей быть в постоянном контакте с ним. Она ничего не понимала в его странных и безумных картинах. Он рисовал черное небо, сверкающую луну и оранжевое море. Она проконсультировалась с экспертом, который просмотрел несколько дюжин пейзажей Криспина. По причине хорошего гонорара, он заявил, не слишком себя компрометируя, что у Криспина необычный талант. Но он воздержался сказать, что, по его мнению, эти пейзажи свидетельствуют не только, разумеется, об исключительных данных, но и о безумном складе ума.

Что за глупость говорить, что Криспин не такой, как другие. Она снова начала смеяться.

Не такой, как другие!

Она знала это очень хорошо. Криспин был не только великий художник, но он был также и ее сыном! Разумеется, он не такой, как другие!

Тем не менее замечание мужа, что он станет независимым, получив деньги, ее смутило. Абсурдное предположение, но тем не менее смутило ее.

Она решила поставить точки. Поднялась в ателье Криспина, но его там не было. Там она обнаружила большую незаконченную картину, на которой была изображена лежащая на оранжевом песке женщина с расставленными ногами, вытянутыми руками, струйкой крови, текущей из влагалища.

Амелия с ужасом смотрела на нее. Современное искусство — это современное искусство, но это…

Ее лицо нахмурилось. Нужно, чтобы сын прекратил рисовать такие вещи. Но где он?

Она нашла Рейнольдса в холле. Он был у них на службе около двадцати пяти лет. Муж не любил его и хотел от него избавиться, но Амелия проявила твердость. Рейнольдс преданно ей служил, к тому же умел обращаться с Криспином.

Мало-помалу она стал доверять ему, спрашивать у него совета, как вести себя с мужем и потом, по мере того как Криспин рос, как наилучшим образом добиться чего-нибудь от сына. Советы, которые он ей давал, устраивали ее. Рейнольдс никогда не излагал свой точки зрения без просьб с ее стороны. Впоследствии она обнаружила, что он неизлечимый алкоголик. И так как она была хитра, она поняла, что для него единственный шанс выжить — остаться у нее на службе. Она был удовлетворена таким состоянием дел. Она никогда не спрашивала, куда девается виски.

— Где мистер Криспин? — спросила она. — В ателье его нет.

Рейнольдс в упор посмотрел на нее.

— Он в кабинете мистера Грэга.

Амелия насторожилась.

— В кабинете? Что он там делает?

Рейнольдс поднял брови. Этот человек берег слова.

С мрачным лицом Амелия бросилась по коридору, ведущему к кабинету мужа, открыла дверь и заглянула. Эта большая комфортабельная комната была убежищем Сайроса Грэга. Здесь, устроившись за большим письменным столом, он проворачивал свои многочисленные дела. Амелия редко заходила в эту комнату. Для нее было ударом увидеть сына, сидящим в кресле отца за большим столом, заваленным бумагами.

— Что ты здесь делаешь? — грубо и властно спросила она.

Криспин, держа карандаш в длинных аристократических пальцах, делал какие-то пометки. Он слегка нахмурился, наконец поднял глаза.

Глаза у него были цвета опала. Эти глаза могли подействовать на любого, но не на Амелию.

— Мой отец умер. Отныне это мой кабинет, — ответил он серьезным металлическим голосом.

Амелия почувствовала, как по ней пробежала дрожь. Ее сын никогда не разговаривал с ней таким тоном.