С/с. Том 8

— Прекрасные глаза, выражающие ваш характер. Меня похитили! Кто эти люди? Мистер Стивенс! У вас такие правильные черты лица! Я боюсь этой ужасной женщины! Меня держат здесь уже два месяца! Позвольте измерить ваши уши. Поверните голову. Кто она? Скажите мне! Прекрасно, теперь в другую сторону.

Я понял, что он в таком же положении, как и я. Его похитили, чтобы превратить меня в сына миссис Гарриэт.

— Не знаю, — прошептал я. — Я должен представлять ее сына. Меня тоже похитили.

Затем, глядя за его спину, я увидел, как в комнату вошел Маццо. У меня все похолодело внутри. Чарльз, увидев выражение моего лица, обернулся, и я почувствовал, как он задрожал.

— А, Маццо! — воскликнул он неестественно. — Я закончил. Все будет отлично.

Маццо подошел к нам. В руках у него был пакет с одеждой. Он взглянул на Чарльза взглядом голодного тигра и по-крысиному ухмыльнулся мне:

— Одень это, приятель.

Он бросил пакет на стул.

— Да, конечно, — сказал Чарльз. — Одежда.

Я сбросил свою одежду и одел костюм, который принес Маццо.

Это был отличный костюм: темно-серый мохер, должно быть, стоил уйму денег. Он облегал меня, как перчатка. Чарльз с испуганными глазами обошел меня.

— Здесь проблем нет. Как раз по фигуре. — Маццо снова ухмыльнулся мне. — Счастливчик. Другому парню он не подошел.

Я снял костюм и снова одел свою одежду. Господи! Куда я вляпался! Я взглянул на Чарльза, который улыбался Маццо, как собака, ожидающая удара.

— Волосы нужно поправить, — сказал Чарльз. — Садитесь, мистер Стивенс.

Он вышел в ванную и вернулся с полотенцем, которое положил мне на плечи; потом достал из несессера расческу и ножницы. Пока он стриг меня, Маццо бродил по комнате. Когда он уходил в дальний угол, Чарльз едва слышно шептал мне на ухо: «Они так много платят, что это меня пугает. Что случилось с другим человеком? Я столько работал над ним».

Затем Маццо остановился возле нас, и Чарльз замолчал. Наконец он отступил назад и оглядел меня: его глаза были полны ужаса.

— Да! Отлично! Теперь, мистер Стивенс, дайте мне вашу правую туфлю!

Я снял туфлю. Чарльз сел за стол и отверткой отделил часть каблука. Из несессера он достал кусок кожи и прикрепил к каблуку. Все это время я смотрел на него, а Маццо за нами обоими.

— Посмотрим, — сказал Чарльз. — Оденьте туфлю и пройдитесь к окну и назад.

Я одел туфлю и прошелся. Толстая кожа, которую он прикрепил к каблуку, затрудняла ходьбу, и я обнаружил, что двигаюсь, как человек с поврежденной ногой.

— Отлично, — сказал Чарльз.

В этот момент вошла миссис Гарриэт с пуделем на руках.

— Ну как, Чарльз?

— Что вы думаете о прическе?

Она внимательно осмотрела меня и кивнула.

— Великолепно. Вы большой мастер, Чарльз.

Он попытался улыбнуться, но улыбка превратилась в гримасу. Я видел, как он боится.

— А походка? — спросила миссис Гарриэт.

— Все сделано. — Он умоляюще посмотрел на меня: — Могу я попросить вас, мистер Стивенс, пройтись еще раз.

Я проковылял к окну и назад.

— Пожалуйста, еще раз, Джерри, — сказала миссис Гарриэт.

И я снова прошелся.

— Да, это пойдет. Это уже кое-что. Отведите Чарльза в его комнату, Маццо. Чарльз! Мы не можем терять время. Идите и работайте над маской.

Чарльз и Маццо вышли.

Миссис Гарриэт села:

— А теперь, Джерри, нужно отрабатывать деньги. Пока все хорошо. Теперь более трудная задача. Вы должны скопировать роспись моего сына.

В это время вошел Дюрант с портфелем. Он подошел к столу, открыл портфель, достал пачку бумаги, ручку «паркер» и кальку.

Миссис Гарриэт поднялась.

— Я оставляю вас с мистером Дюрантом. Он объяснит, что от вас требуется, — сказала она и вышла.

Дюрант внимательно посмотрел на меня:

— Идите сюда и садитесь, Стивенс.

Я сел за стол напротив него, отметив, что я перестал быть «мистером».

— Это дело практики, Стивенс. Здесь подпись, которую вы должны скопировать. Пользуйтесь калькой, пока не убедитесь, что получается. — Он пододвинул лист с росписью и накрыл сверху калькой. — Скопируйте ее и пробуйте. Вы должны подписываться мгновенно и точно. Это отнимет у вас несколько дней, Стивенс. Никто не может, не работая, получать тысячу долларов в день.

Он поднялся и вышел.

Я посмотрел на роспись и не поверил своим глазам: ДЖОН МеррИЛЛ ФерГЮСОН. ДЖОН МЕРРИЛЛ ФЕРГЮСОН!

Если бы это была подпись президента Рузвельта, я бы не так удивился. Рузвельт мертв, а Фергюсон, судя по газетам, был более чем жив.

Ожидая телефонного звонка у себя дома, я читал все газеты, которые попадались под руку. В них было много о Джоне Фергюсоне, который, судя по прессе, принял корону самого богатого человека. Газеты называли его загадочным миллиардером, державшим нити, на которых плясали по одному его слову политиканы; который движением пальца поднимал и опускал акции на мировом рынке; который финансировал чуть ли не каждое большое дело.

Я сидел, не в силах отвести взгляд от подписи. Так вот кого я буду заменять! Я, нищий, безработный актер, буду представлять самого богатого и могущественного человека в мире!