С/с. Том 8

— Может быть. Он носит костюмы петушиной расцветки и выглядит немного по-бабьи.

— Точно!

Я собрался, как боксер перед пятнадцатым раундом.

— Кто он такой, Эл?

— Не знаю, откуда его занесло в наши края. Просто выскочил ниоткуда лет шесть назад. Знакомый парень говорил, что он из баронов какой-то северной страны. Наварил больше миллиона на подпольной торговле алкоголем. Из всего, что я о нем слышал, следует вывод: с ним опасно связываться. Еще о нем ходят слухи, что он сбежал из психушки, но я в это не верю.

Я секунду поразмышлял над услышанным:

— Большое спасибо, Эл. Думаю, этого достаточно. Сожалею, что потревожил…

— Пожалуйста, Флойд, забудь о рыженькой. У нас была деловая встреча.

— Ага, — язвительно сказал я на прощание, — то-то ты ее лапал. Наверное, из-за того, что она была холодна как лед.

Итак, Герман действительно преуспевающий импресарио. Веда действительно раздевается на сцене. А вот наш маленький приятель Доминик — совсем не компаньон Германа. Бывший барон, бывший псих по фамилии Бойд. Ныне Паркер.

Я обсасывал полученные сведения с полчаса. Из них вытанцовывалось приличное попурри гипотез. Правда, не было ни одной, с чем можно было бы пойти ва-банк. Одно меня угнетало: к десяти часам я должен был доставить кинжал Бретту. И угнетало довольно сильно из-за упоминания об электрическом стуле. Надо было убедить Германа избавиться от кинжала. Первое, что мне пришло в голову, — это отправиться к Бойду и выкрасть. Но я проголосовал против. В данном случае риск был неуместен.

Я оглядел офис последний раз, закрыл окно и спустился на улицу. Мне понадобилось полчаса быстрой езды, чтобы добраться к бульвару Сан-Сет. Внешний вид здания, в котором снимал бюро Герман, натолкнул на мысль, что дела мои пошли бы куда успешнее, если бы я занялся поставкой живого товара.

Бюро размещалось на восьмом этаже. Вы проходите сквозь стеклянную дверь и попадаете в сверкающий вестибюль. Перед вами батальон милашек за прилавками, где можно купить все: от орхидеи в бутоньерку до бриллиантовой диадемы, в зависимости от состояния вашего счета в банке. Слева — справочное бюро, телефонные кабины и агентство по продаже театральных билетов. Табло под лестницей извещало, что можно побриться, постричься и принять сеанс турецкой бани, если не сочтете за труд спуститься в подвал.

Я поднялся на скоростном лифте, прошел по пружинящему ковру и остановился перед зеркальной дверью с надписью на одной створке: «Корнелиус», а на другой — «Герман». Я увидел через стекло белокурую малютку, сидящую за селектором на расстоянии вытянутой руки от двери. Остальное пространство приемной было занято креслами, выстроившимися в четыре рада.

Я открыл обе створки сразу и вошел без ложного чувства скромности. Телки, дожидавшиеся просмотра своих профессиональных качеств, во все глаза следили за тем, как я двигался. А я не спешил. Ждать очереди, чтобы тебя наняли раздеваться для публики, не такое уж приятное занятие, и если зрелище ста шестидесяти фунтов мужской плоти способно оживить их серое прозябание, ну что ж, пожалуйста.

— Мистер Герман у себя? — спросил я у блондинки, которая явно пыталась угадать, кто я такой.

— У вас назначена встреча?

— Нет, — ответил, — но он меня примет. Скажите, что меня зовут Флойд Джексон и что я тороплюсь.

Я взглянул на девочек через плечо. Они сгорали от любопытства.

— Мистер Герман не принимает никого без договоренности. Право, мне очень жаль.

— Спросите у него самого, и вы приятно удивитесь. Мы с ним такие друзья, что ого-го.

Она нервно хихикнула:

— Это не шутка? Мистер Герман не любит, когда его беспокоят.

— Он так обрадуется моему визиту, что непременно прибавит вам жалованье. Действуйте, крошка! Сообщите ему приятную новость.

Она вызвала по переговорнику босса.

— Вас спрашивает мистер Флойд Джексон.

Не успел я подойти к девочкам, чтобы малость с ними пообщаться, как секретарша бесстрастным тоном произнесла:

— Входите, мистер Джексон. Мой шеф хочет вас видеть немедленно.

Я посмотрел на телку, у которой ярче всех был накрашен рот, выразительно подмигнул, и вошел в кабинет.

Я оказался в просторной и светлой комнате, полной солнца, сигарного дыма и настенных фотографий хорошеньких, но весьма скудно одетых девочек. Герман сидел за громадным письменным столом, заваленным бумагами, которые могли оказаться чем угодно: контрактами, письмами или неприличными рукописями. Его круглое лицо было таким же пустым, как портмоне нищего, а в глазках застыло подозрительно-настороженное выражение.

— Неожиданный сюрприз, мистер Джексон, — быстро сказал он. — Должен сказать, что так скоро я вас не ожидал.

— Для меня это тоже сюрприз. — Я подтянул поближе к себе кожаное кресло и сел.

— Вероятно, вы принесли мне кольцо, которое недавно одолжили? — спросил Герман, посапывая, как делает орангутанг перед тем, как оторвать вам руку.

— К сожалению, его пришлось продать, — сказал я с грустью в голосе. — Один паренек обещал мне полторы тысячи, но никогда не платит долгов.