С/с. Том 8

— Мистер Бенсон, мой выбор пал на вас именно потому, что вы — нужный мне специалист. Убийство Диаса следует организовать так, чтобы и «Маленькие братья» и «Красный дракон» поверили, что стрелял мой сын. Вы — опытный убийца, поэтому детали я оставляю на вас. Раймондо и Карло будут выполнять все ваши указания. Они люди надежные. Деньги — не проблема. Тратьте, сколько угодно, но обеспечьте успех операции. Когда Диас умрет, я заплачу вам двести тысяч долларов.

Я надолго задумался.

— Давайте взглянем на другую сторону медали. Допустим, я пошлю вас к чертовой матери?

Саванто покачал головой:

— Не пошлете, мистер Бенсон. Я в этом уверен, потому что разбираюсь в людях. Я знаю, что вы любите вашу жену.

— Что будет с ней, если я не стану вам подыгрывать?

Он вздохнул, пожал плечами:

— Я происхожу из очень примитивного племени. — Его змеиные глазки излучали смерть. — Взгляните на этот символ… символ «Красного дракона». — Он указал на деревянный столб. — Я верну ее вам, мистер Бенсон, но с клеймом на лице, если вы подведете меня.

Он упомянул дисциплину. Действительно, мне потребовались все запасы дисциплины, вколоченной в меня армией, чтобы удержаться и не врезать изо всей силы по его толстой, в оспинах, физиономии.

Я потянулся за пачкой сигарет, оставленной мною на столе, вытряс из нее сигарету, закурил. Оглядел заросший сад, море за ним.

Саванто ждал, наблюдая за мной.

Пускай подождет, сказал я себе. Наконец выбросил наполовину недокуренную сигарету.

— Значит, вы — вождь «Маленьких братьев» и заботитесь о четверти миллиона крестьян. Вы считаете себя отцом этих людей. Вы заявляете, что, старея, уже не хотите держать их в узде, но вам приходится нести этот крест, потому что вы не можете найти достойного человека, который занял бы ваше место. Поэтому вы становитесь шантажистом, защищаете слабака сына, который не хочет, чтобы его защищали, похищаете женщину, никому не причинившую зла, и, если вы не добьетесь своего, намерены заклеймить ее символом банды, с которой вы вроде бы враждуете. Интересно, что скажут ваши крестьяне, если узнают, какой вы на самом деле?

Толстое лицо осталось бесстрастным.

— Выговаривайтесь до конца, мистер Бенсон. Избавление от желчи полезно для организма.

Я уже понял, что мои слова ничего не изменят. Я знал об этом, когда возвращался на веранду, но, как говорится, попытка не пытка.

— Хорошо. Я его убью, но денег не возьму. Я угодил в ваши сети лишь потому, что пребывал в уверенности, будто важнее денег ничего нет. Они, конечно, важны, но не ваши деньги. Я убью его, потому что хочу, чтобы моя жена вернулась ко мне.

Саванто разгладил усы:

— Деньги не пахнут, мистер Бенсон. Не принимайте поспешного решения. Двести тысяч долларов изменят вашу жизнь. — Он встал. — Вы всегда сможете их получить.

Из одного из сараев выкатился «кадиллак» со знакомым мне, похожим на шимпанзе, шофером за рулем.

— Мне пора ехать, мистер Бенсон. — Саванто смотрел мне в глаза. — Могу я полностью положиться на вас в этом деле?

Я с ненавистью глянул на него:

— Да.

— Хорошо. Обещаю вам, с вашей женой ничего не случится. Выполните мою просьбу, и она вернется к вам живой и невредимой. Раймонд о окажет вам всемерное содействие. Он заинтересован в успехе не меньше меня.

Саванто тяжело спустился по ступенькам, сел в машину, и «кадиллак» выкатился на узкую дорогу, поднимая за собой шлейф пыли.

Пока я провожал взглядом удалявшуюся машину, Раймондо вышел на веранду и сел на стул, который только что занимал Саванто.

Протянул руку к моей пачке сигарет, лежащей на столе:

— Можно мне взять сигарету?

В душе у меня все кипело.

— Кури свои! — рявкнул я. — А мои не трожь!

Он встал, прошел в дом, вернулся уже с сигаретой в зубах. Снова сел, положив рядом с моей пачку «Кэмел».

Мы долго молчали, затем он швырнул окурок через парапет веранды.

— Хочешь подраться, солдат?

— О чем ты?

Раймондо встал, сошел по ступенькам в сад, повернулся ко мне, уперев руки в бедра:

— Иди сюда, солдат… давай подеремся.

Да, мне хотелось подраться. Расквасить кулаками чью-нибудь рожу. Люси стояла перед моим мысленным взором… одинокая, испуганная. Я хотел вырваться из западни, в которую угодил по собственной дурости. Я хотел бить сам и чувствовать на себе удары врага.

Я встал и двинулся к ступеням. Раймондо отошел назад, снимая рубашку. Я скинул свою и пошел на него.

Он легко двигался, прекрасно чувствовал дистанцию. Первый удар пришелся мне в голову. Я ударил в ответ, но он успел увернуться, и я тут же получил по зубам, да так, что едва устоял на ногах. Он порхал вокруг меня, готовый ударить с обеих рук. Еще дважды его удары достигали цели, под правым глазом у меня появился синяк, на левой скуле — ссадина, а затем я поймал его правой. В удар я вложил всю силу и ненависть. Его глаза закатились, и он рухнул головой в песок.

Я стоял над ним и ждал, правая рука болела.

Наконец он открыл глаза, мигнул, поднялся на ватных ногах, его руки сжались в кулаки.

Удар, пришедшийся ему в челюсть, сразу успокоил меня.

— Покончим на этом. Идет?