С широко открытыми глазами: мое возвращение в KoЯn

Следующие несколько звонков по скайпу прошли даже лучше первого. Мы не стали вдаваться в какие-либо серьезные проблемы. Эти звонки были в основном направлены на то, чтобы мы начали как отец и дочь с начала, чтобы мы медленно, но верно восстанавливали цивилизованные здоровые отношения. Мы отлично начали, но настоящим испытанием стала наша первая личная встреча.

Когда я приехал в Индианаполис, было очень холодно. Благодаря заснеженным дорогам путь от аэропорта до дома занял около 45 минут, что дало мне достаточно времени подумать. В голове все время крутился один и тот же вопрос: «Неужели Джиннея будет умолять меня отвезти ее домой, как только мы останемся вдвоем, без Тиффани?»

Звонки были в основном направлены на то, чтобы мы начали как отец и дочь с начала, чтобы мы медленно, но верно восстанавливали цивилизованные здоровые отношения.

Был только один способ выяснить это.

Поднимаясь по длинной подъездной дорожке, ведущей к дому, я был в восторге от открывающегося вида. С вершины холма было видно, как соседские лошади бегут по заснеженным пастбищам. Деревья были покрыты льдом, сверкающим, как рождественские гирлянды, а небо – ясное, ярко-голубое. Полная противоположность тому дню, когда я оставил Джиннею два месяца назад.

«Это должно быть хорошим знаком, верно?» – подумал я.

Я был так взволнован перед встречей с Джиннеей, что, припарковав машину, практически бегом направился к входной двери. Но прежде чем я успел увидеть дочь, Тиффани усадила меня, чтобы поговорить о том, чего следует ожидать.

– У нее действительно все хорошо, Брайан, – сказала она ободряюще. – У нас много работы, но она прекрасно освоилась в программе, и ей здесь нравится.

– Хорошо, потрясающе, – сказал я, начиная немного нервничать. – Мне нужно знать, что делать, если что-то пойдет не так. А что, если Джиннея огрызнется, как раньше, и сорвется на меня? Или, что еще хуже, если она начнет плакать и умолять меня отвезти ее домой?

– Она уже не такая, какой была два месяца назад, когда ты ее оставил, – заверила меня Тиффани. – Все будет в порядке. Если что-то случится, то все, что тебе нужно будет сделать, это позвать меня или Трэвиса.

– Хорошо, – сказал я, глубоко вздохнув. – Теперь я могу ее увидеть?

Я не думал, что смогу ждать еще хоть минуту.

– Конечно, можешь, – сказала она, улыбаясь и поворачиваясь к лестнице. – Джиннея, твой папа здесь!

Через несколько секунд на верхней площадке лестницы появилась Джиннея, и, как только мы встретились глазами, она расплылась в самой широкой улыбке.

– Привет, пап! – сказала она.

– Эй, Нея! – крикнул я в ответ, чувствуя легкий комок в горле.

Держи себя в руках, Брайан.

Не успел я опомниться, как Джиннея уже оказалась в моих объятиях и обнимала меня как сумасшедшая.

«Ты что, издеваешься надо мной? – подумал я. – Что здесь происходит?» Это была определенно другая Джиннея, не та обиженная на всех и зависимая от соцсетей девочка, которой она была каких-то два месяца назад.

– Ладно, хорошей вам встречи, – сказала Тиффани, выпроваживая нас за дверь.

Холодный зимний ветерок покалывал лица, мы подошли к моей арендованной машине, сели, пристегнулись ремнями безопасности и поехали.

– Куда ты хочешь поехать? – нервно спросил я, внезапно вспомнив каждую деталь того душераздирающего дня, произошедшего всего несколько недель назад.

– Ну, не знаю. Ты голоден? – спросила Джиннея.

– Ну да, а ты? – сказал я, начиная чувствовать себя немного более непринужденно.

– Да, а где ты хочешь поесть?

– По-моему, я проезжал мимо Denny’s по дороге сюда, – сказал я. – Хочешь горячего завтрака?

– Да, – сказала она, улыбаясь.

О’кей. Блины. Это хорошее начало. Может быть, будет не так сложно, как я думал.

Следующие несколько минут мы провели, болтая, но избегали при этом любых упоминаний о программе. Пока не приехали в Denny’s. Тогда, когда я парковал машину, Джиннея сказала мне восемь слов, которые избавили меня от многих страданий, через которые мой бывший сквернословный, вредящий себе, подавленный, потерянный, злой ребенок заставил меня пройти:

– Папа, я знаю, что мне суждено быть здесь.

Мое сердце ожило. Я не знаю, сколько раз я просил Иисуса об этом единственном важном одолжении:

Господи, просто помоги Джиннее принять эту программу.

– Это здорово, Джиннея, – сказал я, стараясь не придавать этому слишком большого значения. Я не хотел, чтобы она подумала, что я рад ее отсутствию в мой жизни, потому что это не так. Вот так мной моментально завладел покой.