S.T.A.L.K.E.R. Клетка Удава

— Ну и последний в очереди, но не последний по значению. Апостол! — услышав своё имя, сталкер осклабился в странном злорадстве. Понимал, видать, какой грешок хочет раскрыть Удав. На секунду из зубастой пасти высунулся раздвоенный змеиный язык. — Ты очень забавный человечек. Азраил, наверное, несказанно радовался, когда смог захватить тебя. Ты охотился на сильных представителей враждебных кланов, чтоб доказать своей секточке, что достоин стать их новым лидером. Жаль не вышло! И так жаль, что ты не смог попробовать ЕЁ на вкус, да? Опоздал! Зато рукав какой красивый получился.

Хохотнув, Удав отодвинулся плавно от нас, даже травинки не потревожив. Я глянул озадаченно на Апостола, переглянулся тихо с Пророком. Ни хрена не понял, что он там наговорил! Понял только про секту. Не монолитовцы, кто-то другие. В Зоне хватает всякой швали. Вот же блин! Помру и не узнаю подробности интересные! Встав рядом с «вождём» Удав картинно раскинув руки, и объявил громко, торжественно, голосом Азраила.

— Эта клетка — тюрьма! Для таких как вы! Для врагов «Монолита» и прочих ублюдков!

Процитировал, сволочь, фанатика сумасшедшего. Он мне то же самое заявил, когда запихнул на копию «Янова» вместо настоящего. Выходит, что все мы здесь торчим не случайно, а, так сказать, мотаем срок. И значит, всё сейчас сказанное Удавом — правда? И про Тимура и с Лесорубом. Я плотно зажмурился, ощутив неожиданно горечь во рту. Сука, на кой чёрт эта мразь разболтала это всё⁈ В который раз убеждаюсь, что неведение намного лучше правды…

— Гадкий мутант! — прошипел зло Семецкий, дернувшись вперед, желая набросится на Удава. Сдавленно заскулил, схватившись обеими руками за ноги выше колен. Лицо его побагровело от натуги. Сдерживал сам себя, чтоб не заорать от боли. Мне стало стыдно за себя, что я вопил от каждого неловкого касания до своего перелома. У Юры обе конечности едва ли не в крендель скручены, ему больней раз в десять, а он терпит, сжимая зубы! Ему бы помочь… Убить попытаться, чтоб регенерировал? Увы, только кто-то рыпнется из нас и умрёт быстрее. Да и как Семецкий поможет? Он не смог справится с этой образиной. Кто сможет вообще?

— Мута-а-ант? — повторил Удав, протянув второй слог как бы с обидой, — раньше ты меня никогда так не называл. Мудаком, да, но никак не мутантом.

Юрий стушевался. Чуть наклонив голову в бок, вглядываясь в чёрное неестественное лицо, Вечный сталкер спросил с сомнением:

— Мы жнакомы?..

— Обидно, что ты не узнаёшь своего лучшего друга, — монстр медленно шагнул ближе к нам, и я инстинктивно сжался. Только внимание его теперь целиком было занято Юрием. Приподняв верхнюю губу, обнажая острые зубы, чудовище растягивало широкую злорадную улыбку. Наслаждалось выражением лица Семецкого. Как из непонимания оно перетекает в изумление и ужас.

— Дима?.. — пробормотал Вечный на судорожном выдохе, — Дима⁈ Нет, это не ты! Ты не можешь быть таким!

Удав мигом посерьёзнел. Выпрямился, махнул небрежно рукой «дикарям», указывая на наш неровный ряд.

— Уберите их, — сказал он сухо, поворачиваясь к нам тылом. Согнув колени с хрустом сломанной ветки, Удав оттолкнулся от земли, подпрыгнув высоко вверх. Из гладкой спины вырвались два щупальца, расправились как два огромных крыла. Обдав нас порывом ветра, монстр полетел по направлению к старой военной базе. Отправился отдыхать, набираться сил. Меня же подхватили под руки два подбежавших «дикаря». Поволокли куда-то, под шепеляво-матерные вопли Семецкого. Брыкаться и протестовать, не было сил. Я просто смотрел перед собой на двор деревеньки, на своих несчастных товарищей. Рыкнул сквозь зубы, когда больная нога стукнулась пяткой о порожек. Только после этого как бы очнулся и понял, что затащили меня в «баню». Швырнули на пол, словно мешок с мусором, отправились за следующим пленником.

Все «кролики» заходили со злым молчанием, кроме Юрки. Его, как и меня, притащили практически по земле. Бросили рядом, хорошо хоть не сверху свалили. Дверь захлопнули с грохотом, погрузив маленькую комнату в густой полумрак, и задвинули железный засов с характерным лязгнувшим звуком. Волков с Апостолом тут же по очереди толкнули дверь — бесполезно, слишком крепкая. Не открыть и не сбежать. Какое-то время я тихо лежал на полу, крутя головой по сторонам, пытаясь оценить обстановку. Есть ли здесь хотя бы лежаки какие? Или нас будут как скот на убой держать, без всяких удобств? Без еды и воды? Во рту пересохло страшно, глоток бы крохотный сделать…

Сквозь тусклое освещение замутнённого маленького окна я разглядел скудную обстановку нашего нового жилища. Три стула возле квадратного столика, два сундука впритык друг к другу. Сверху на них наброшен не то матрас, не то одеяло. К стенам прибиты длинные полки, заставленные чем-то. Не могу разглядеть.

— Монолитовец, значит, — проговорил Апостол, словно смаковал эти два слова. Глянув на нас через плечо, он добавил со смешком. — Я должен был догадаться, что в нашем лагере завелась крыса Азраила.