S-T-I-K-S. Ночь грядущая

Фил с трейсером поняли намек и, после того как Гад им показал как срезать кочаны, приступили к работе. Гад не обманул – через пару часов к грядкам подъехала полевая кухня и всем работникам раздали миски с густой бурдой непонятного цвета. На Бурана, понюхавшего свою миску, было больно смотреть. По лицу трейсера было видно, что он пытается посчитать, сколько времени можно протянуть на такой баланде и не стоит ли прямо сейчас побежать к забору и быть застреленным, чем полгода мучить свои вкусовые рецепторы такой гадостью. Зацветшей воды из большой бочки можно было зачерпывать сколько угодно, но заставить организм ее проглотить было делом не простым. Вкус ржавчины у Бурана вызывал стойкие позывы рвоты.

Фил смотрел на трейсера с улыбкой и думал, что ему все эти тяготы дадутся легче. Наемнику приходилось не то что ржавую воду пить, а и болотную жижу через марлю процеживать. И гусенице в джунглях как деликатесу радоваться. Но одно дело иметь луженый желудок, а другое – жить в скотских условиях трудового лагеря. Работа на поле заканчивалась только после захода солнца, трёхразовое питание баландой едва восполняло затраты организма на тяжелый физический труд и через месяц Фила с Бураном можно было бы смело записывать в доходяги. Тяжело было и психологически, все-таки трейсер с наемником были птицами вольными и в клетке их перышки быстро облетали, а глаза теряли блеск. Гад был прав – в трудовом лагере хорошо жилось тупым, вернее вконец опустившимся рабам, одна совместная жизнь с которыми удручающе действовала на интеллект Фила.

Прошла неделя добровольно-принудительных работ, вот-вот должна была закончиться вторая, и произошло событие, которое вселило в сердце Фила радость. Он тайком пронес навигатор в отхожее место и там, вдали от чужих глаз включил его. И чуть не уронил его от счастья в выгребную яму – прибор показывал, что Кадет находился где-то совсем рядом. Фил с Бураном подумали, что чудом выбравшаяся от килдингов Маринка угодила в лапы Исхода. Уставшие как собаки, они три дня по ночам обшаривали трудовой лагерь, шепча «Кадет» и «Маринка» возле каждой палатки. Итогом этих ночных похождений стала порка кнутом за нарушение распорядка лагеря и обнаружение того факта, что ни Маринки, ни Кадета в трудовом лагере нет.

Тогда напарники начали аккуратно, чтобы еще раз не напороться на публичную порку, разглядывать комплекс зданий, который находился за забором. Щитовые домики находились достаточно далеко, поэтому разглядеть в бродящих возле них силуэтах девушку или сынка адмирала было сложно. Зато зоркие глаза Фил разглядели, что холм посреди комплекса был въездом в какое-то подземное сооружение, с воротами настолько широкими, что туда спокойно заезжали грузовики.

Фил предложил Бурану ночью выбраться из трудового лагеря, отыскать Кадета с Маринкой и всем дружно уйти в побег. Браслет Филу оставили, не разобравшись, что это за устройство, правда, от греха подальше забрав запасные ампулы. Но оставшейся сыворотки должно было хватить для преодоления пустыни.

План побега Фил с Бураном разрабатывали еще три дня, беспрерывно сея, удобряя, выпалывая и поливая. План, конечно, содержал в себе множество рисковых моментов, но Фил с Бураном легче перенесли бы десять публичных порок подряд чем провели еще один день на принудительных полевых работах.

Но утро следующего дня полностью похоронило это отчаянный, но единственный план по обретению свободы. Их гнали на работу, когда возле ворот лагеря остановился уже знакомый им грузовик и из него выгрузили на землю человека. Фил мазнул по нему взглядом.

– Гляди, новое пополнение привезли.

– Да это ж баба! – пригляделся к «пополнению» Буран.

Рабов проводили всего в трех метрах от вновь прибывшей. Поэтому наемник смог ее узнать – никаких шляпок, каблучков и сумочек на ней не было. Только практичный камуфляж, высокие берцы и удобная разгрузка. Но одна деталь бросилась Филу в глаза – бусы из больших красных шаров. Правда теперь в этом украшении три бусины были белыми и заметно отличались от красных своими размерами. Наемник поднял глаза выше и обомлел. Макияж творит чудеса, сейчас Белла Яковлевна выглядела лет на десять моложе, и было видно, что это ее реальный возраст. Затравленный взгляд, закушенная в злобе губа и нахмуренные брови делали Беллу похожей на загнанного опасного зверя. Появление перед ее очами Фила и Бурана, которым она собственноручно выписала билет на тот свет, настроения ей не добавило.

– Здравствуйте, Белла Яковлевна! Какими судьбами? Поваром, поди, к нам отправили? Блинчики каждый день печь? Живчик на мухоморах настаивать? – шагнул к Белле Буран.

Белла задергалась. В воздухе щелкнул кнут.

– А ну назад! Встать в строй! – рявкнул подскочивший к ним Гад.

– Погоди, Гад. Нас эта стерва отравить пыталась, – попытался объясниться Фил.

– Да мне плевать какие у вас к ней счеты. Хоть тебя она хотела травануть, хоть твою мамочку. Драк в лагере не будет!