S-T-I-K-S. Окаянный

— А что они теряют? — в свою очередь спросил я. — Прикрытие отличное, отчетность — сколько прибыло, сколько убыло, никто не проверяет. Вспомни экспедицию, тот трейлер, в котором меня должны были везти, и скажи — зачем им тогда понадобилась Стелла, если за мной прекрасно приглядели бы те ребята в белых скафандрах? На кой чёрт им нужно было тащить муров с собой на отдельном транспорте, как у обычных рейдеров? Ведь толку от них ноль целых, хрен десятых!

Сыч не нашёлся с ответом, вместо этого накинувшись на притихшую внешницу:

— Эй, Стерва! А ты чего не радуешься? Ведь если Змей прав, то ты в одиночку справилась с таким сложным заданием, где облажалась целая куча профессионалов. Тебя наверняка ведь наградят и премию выпишут.

— Меня уже наградили, — тихо ответила внешница. — Посмертно. В моём мире у мне даже похороны организовали. Пышные. Единственным шансом, что мне позволят пережить эту поездку, было слово Фармера. Да и тогда… Что ж, теперь мне ясно, для каких целей ради меня пожертвовали жемчугом. Получается, я такая же подопытная крыса, которую откормят и отправят на вивисекцию. Скажи, чему мне радоваться?

— Ну, как минимум, справедливость восторжествует, — пожал плечами Сыч. — А так да, весёлого мало.

— Ладно, пока нас не примотали к разделочному столу, возможность потрепыхатся ещё есть, — заключил я. — Всё-таки нам далеко не впервой сбегать.

— Что предлагаешь?

— Для начала найти себе союзника, — вздохнул я. — Который в курсе ситуации и хочет убраться отсюда так же страстно, как и мы. А главное — в состоянии это сделать.

— Да ладно, — не поверил Сыч. — Только не он! Я ещё готов как-то терпеть Стерву, но этого хмыря…

— Знаю, сам не в восторге, — признался я. — Но больше нам надеяться не на кого.

— Откуда ты знаешь, что его ещё не разобрали на молекулы?

— Не думаю, что им нужны его органы, какие бы они ни были ценные, — поделился я соображениями. — Шумахер сказал, что он является для них целью номер один, а такими словами не разбрасываются… Полагаю, что раньше вся шайка Пастыря работала именно на Сколково, поставляя им свежий материал для экспериментов. Для этого он и разорял стабы, ведь обычно внешникам вполне годятся трупы.

— Да, но какой ему был смысл? — развёл руками здоровяк. — Денег и так он мог поднять в любых количествах… Прикрыть от других сектантов, имеющих на него зуб, они вряд ли могли… Тогда что?

— А ты забыл, что с ним не так? — спросил я.

— Причём здесь это?

— Они могли пообещать вернуть ему ускоренную регенерацию, — снова подала голос Стелла. — Не знаю, возможно ли это, и что послужило причиной такого странного сбоя…

— А что, если он за один присест принял несколько жемчужин? — припомнил я чужие воспоминания, увиденные в беспамятстве.

— Исключено, — уже куда бодрее отрезала женщина. — Он просто бы умер от острейшего отравления и всё.

— А если жемчужины были белыми?

— Что ж, — удивлённо покачала она головой. — Возможно, тогда он и смог бы выжить. Кто знает… Никто таких исследований не проводил, сам понимаешь, по какой причине. С другой стороны — логичного объяснения его теперешнего состояния просто нет. Жемчуг, или что другое довело его до такого состояния, но долго в этом мире он точно не продержится. Это достаточный мотив, чтобы работать на Сколково.

— Осталась одна мелочь, — хмуро заметил Сыч. — Мы заперты, почти безоружны и понятия не имеем, где его держат. Да и, кстати, в последнюю нашу встречу он хотел скормить нас мертвякам.

— Осознание проблемы уже полдела, — я подошёл к двери и положил ладонь на гладкий металл. — А над остальным надо поработать.

— Ладно, мне всё равно здесь не нравится, — вздохнул здоровяк, и вынув наш единственный пистолет из кобуры, встал рядом. — Как думаешь, нас смотрят?

— Наверняка.

— Ох, увидеть бы их рожи…

Я закрыл глаза, погрузившись в прозрачный мир, и невесомой дымкой просочился сквозь дверь. От напряжения заломило в висках, но эта была эфемерная боль, настоящая придёт в реальном мире. А вот выскочить в него обратно у меня внезапно не получилось. Я дернулся туда-сюда, будто застрявший в трюме затонувшего корабля аквалангист и услышал раскатившийся по всей стеклянной сфере бархатный голос:

— Здравствуй, Глеб. Удели мне минуту.

— Некрус? — спросил я, ворочая бесплотной головой.

Вокруг сияли алым тысячи глаз, по счастью пока не обративших на меня внимание, и вроде как всё.

— Рад, что ты жив и в твёрдой памяти. Проценты, что это окажется именно так, были довольно низкими, но ты смог меня удивить. Снова.

— Я только этим по жизни и занимаюсь, — пришлось признаться мне. — Кстати, спасибо за предупреждение, оно мне реально помогло, как ни странно. У тебя ещё одно послание для меня?

— Да. Час пробил.

— Отлично! И что же это означает?

— То, что ты готов сделать выбор.

— Я ничего против тьмы не имею, правда. Мне далеко до святого…

— Рад, что ты это понимаешь. Осознай и другое — тебе на этот раз не выбраться. Пока ты жив потому, что мои послушники штурмуют Оплот и не дают отвлечься на такую мелочь, как ты.

— Штурмуют?! — опешил я.