S-T-I-K-S. Шпилька

Шпилька в сопровождении Гуддини и привычного уже конвоя шагала по коридору операционного блока. Тут и стены, и пол были выложены кафельной плиткой, а вместо дверей тут и там виднелись застеклённые операционные — Шпилька насчитала их больше десятка. Большинство пустовало, но в трёх вокруг ярко освещённых столов копошились люди в скафандрах, на этот раз в белых.

В качестве пациентов у них были заражённые. Два лотерейщика и нечто, очень на него похожее, но ещё сохранившее слишком большое сходство с человеком — видимо, переходная форма от бегуна.

Из этой твари прямо на глазах у Шпильки внешники в белых скафандрах достали орган, отдалённо напоминающий печень-переростка. Взвесили на стоящих у стены весах, удовлетворённо покивали и упаковали биоматериал в специальный контейнер.

— С нами всё в точности так же происходит, — тихо сказал Гуддини. — Разве что разбирают не полностью, а по частям. А этому недо-лотеру не повезло, сейчас вивисекторы за лёгкие примутся. Твари для них — ресурс одноразовый, беречь для последующих операций нет смысла.

Шпилька внутренне содрогнулась, но постаралась, ничем не выдать чувств.

— Незадолго до ампутации нам перестают колоть блокирующий Дар препарат, расчёт по времени такой, чтоб Дар пробудился сразу, как только иммунного погрузят в наркоз, — как бы между делом продолжал вещать знахарь. — Если органы извлекать под действием препарата, особого толка не будет — споры живущего в нас грибка ослаблены, и при извлечении просто умрут.

Шпилька молчала и мотала сказанное на ус — многословие Гуддини выглядело простой болтовнёй опытного рейдера, просвещающего свежака, но на деле являлось тщательно выверенной и поданной в сжатые сроки информацией. Которая, как полагала Шпилька, пригодиться может уже вот-вот.

— Когда подойдём к операционной, попробуй мысленно дотронуться до Стоуна, — продолжал говорить знахарь. — А я чуть-чуть помогу…

— Никто никого трогать не будет, — вмешался один из конвоиров.

— А как я, по-вашему, выполню приказ майора? — тут же встал на дыбы Гуддини. — Совсем охренели? Будете мешать — так ему и доложу!

— Придержи язык, мутант, — вступился второй конвоир. — Делай, что нужно, но при малейшем подозрении я сам вас обоих пристрелю.

— А ты мне не грози, нелюдь, — не желал успокоиться Гуддини. — Я, мать твою, знахарь, а не Рэмбо со способностями клокстоппера. Единственный клок без дозы лежит сейчас под наркозом и ничего сделать не сможет.

— Кто такой клокстоппер? — быстро спросила Шпилька.

— Иммунный с даром останавливать время, — тут же забыв о конвое и перебранке, откликнулся Гуддини. — Ну, не совсем останавливать… Замедлять. То есть ускоряться относительно всех остальных. Очень сильно ускорятся.

— Ясно, — кивнула Шпилька и замолчала.

Получается, Гуддини каким-то образом собирается освободить клокстоппера, причём так, чтоб тот успел выйти из-под наркоза и прикончить конвоиров до того, как они прикончат Гуддини и её саму. И на этот сумасшедший план его натолкнуло нечто, увиденное в Шпильке.

Что, ж, придётся довериться — Шпилька, пробыв в плену внешников всего ничего, уже начинала мечтать о том, как взорвёт это место к такой-то матери.

Желание стало нестерпимым, когда они подошли к последней операционной. Там так же толпились внешники в белых скафандрах, но вот на столе вместо заражённого лежал обнажённый человек. Мужчина средних лет, худощавый и темноволосый. Почти полностью обнажённый — белой простынёй прикрыт только таз.

Надрезов на теле пока не было, но один из внешников уже взял скальпель со стоящего неподалёку столика и собирался начать.

В груди у Шпильки разгорелся гнев. Эти нелюди держат иммунных за каких-то… обезьян, что ли. Подопытных мышей. Как так можно⁈

— Смотри, — услышала она тихий голос знахаря у себя над ухом. — Смотри внимательно. Стоун сейчас ничего не может сделать, но его Дар не подавлен. Смотри на него.

Шпилька смотрела — что ещё ей оставалось делать.

— Наркоз довольно слабый, он притупляет боль, но не избавляет от неё полностью. Когда хирург сделает надрез, Стоун его почувствует.

При касании скальпелем кожи тело мужчины дёрнулось. Из разреза покатилась капля крови, за ней — вторая. А третья больше походила на окрашенное алым расплавленное стекло.

Шпилька мысленно ухватилась за знакомый образ, представила, как стекло сползает на пол и, оставляя за собой антрацитово-блестящий след, направляется к ней. Просачивается под дверь, огибает ноги стоящего на пути Гуддини…

— Хорошо, молодец, — тихо шепчет знахарь, но голос его дрожит от волнения. — Ещё немного. Помни, Стоун — клокстоппер.

…Стеклянная капля добирается до Шпильки, ползёт вверх по ноге и, достигнув шеи, начинает распространяться по коже.

На этот раз Шпилька не сопротивлялась, а терпеливо ждала. Она уже догадалась, зачем Гуддини привёл её сюда.

— Так, всё, хватит. Уходим! — словно почуяв неладное, забеспокоился один из конвоиров, но было поздно.

Стекло расползлось, покрыв тонким слоем всю Шпильку с ног до головы.

И время для неё остановилось.

Глава 21 Коня на скаку…