С тобой моя тревога

— Вернулся?.. А догадался, подумал, что неспроста он из машины вылез у моста. Я ведь видел, как вы о чем-то возбужденно беседовали. Вот и вернулся. — Василий на секунду повернул к Ольге лицо: — Согрелись? Так куда вас все же отвезти?

— Водки бы выпить. Угостишь?! Своди в ресторан, а? Сто лет не была…

— Допустим… А дальше что?

— Что «дальше»? — Она деланно засмеялась. — Посмотрим на ваше поведение…

— Я не об этом. И бросьте разыгрывать из себя дешевку. Ни вам, ни мне это ни к чему!.. — Машина свернула на центральную улицу. Грисс заглушил мотор.

— Опаздывать в общежитие не стоит. Порядки там строгие.

— Сам-то где живешь? Тоже в общежитии?

— Нет… Жил раньше. Недавно секцию дали. Однокомнатную.

— Что больше не дали? Не заслужил?

— А мне одному больше и не надо.

— Аль холостяк? — Ольга недоверчиво усмехнулась. — Все вы холостяки до первого раза. А потом — в кусты. Все на одну колодку!

Грисс повернулся к ней всем туловищем, даже ноги снял с педалей, включил по всему автобусу освещение и резко произнес:

— Во-первых, не кажитесь хуже, чем есть. А насчет мужчин, — так вам просто хорошие не встречались! Как говорится, крупно не везло в жизни.

— Ты, что ли, хороший? — с вызовом бросила она и откинулась на спинку сиденья, чтобы лучше разглядеть, — глаза прищурены, от них к вискам легли мелкие морщинки, уголки пухлых губ опустились в усмешке. — Ну, где они, хорошие, а?

«И вправду, что это я, вместо того чтобы поставить машину в гараж и идти домой, поехал за ней? Среди нашего брата — шоферни — через одного такого тертого не найдешь. Красивая? Подумаешь, невидаль! Красивых-то в поселке, пожалуй, больше, чем некрасивых… К черту все!» — думал про себя Грисс. Но тут же, неожиданно для себя, предложил:

— Хотите, я вам настоящего человека покажу? У него и выпьем, раз уж так хочется.

— Где это?

— Неподалеку… Только заедем, узнаю, дома дед? Потом машину на прикол — и вернемся.

Ольга, может, и не согласилась бы пойти с Василием В гости к какому-то деду, будь тот хоть распрекрасным человеком. Но ей хотелось как можно дольше оттянуть свое появление в общежитии, где не уйти от любопытных взоров, от расспросов и от необходимости отвечать. Этот шофер уже тем хорош, что не задает дурацких вопросов. И она сказала, тряхнув головой, будто отбросила сомнения:

— Рули!.. Поехали, что ли!

Около одного из приземистых зданий Грисс остановил машину.

— Я мигом.

Он отсутствовал минут десять. Ольга заинтересованно оглядывала редких прохожих, освещенные окна: за шторами и занавесками были видны разноцветные абажуры, платяные шкафы, цветы. Доносилась откуда-то музыка.

— Все в порядке, — сообщил Василий. — Может, отведу вас к нему, а в гараж один поеду, а?

— Нет… Вместе поедем. Чего я одна-то…

Грисс загнал автобус в гараж. По дороге забежал в магазин, купил бутылку водки, колбасы, банку консервов, торт «Сказку» в узкой коробке.

— Это школа, — руки у Василия были заняты, и он кивком показал на двухэтажное здание в глубине двора за штакетником. — А вон там в конце улицы, на горке, — это наш дворец.

Весь в огнях, дворец был похож на большой корабль, плывущий над поселком.

— Красивый? Дворец, говорю, красивый?

— А? А-а-а, да, да…

— О чем думаете? — Он заглянул ей в лицо, но в обманчивом свете качающихся на ветру фонарей не уловил его выражения. — Вот и пришли…

— А кто он? — спросила Лихова.

— Кто? К кому идем-то?.. Это такой человек, знаете! Вроде живого мамонта. Он видел и делал то, о чем мы только по книжкам узнаем. Он Смольный брал. Участвовал в работе одиннадцатого и двенадцатого съездов партии. Таких, как наш дед, может, тридцать, может, пятьдесят человек живых сохранилось… На всю страну. — И как самое важное, с уважением и завистью произнес: — Он Владимира Ильича видел вот так, как я вас, к Примеру! Речь его, Ленина, последнюю на партийном съезде слушал. У него запись той речи сохранилась…

— В музей сдать надо, — рассмеялась Лихова.

— Что в музей? Запись?

— Нет, деда твоего! За деньги показывать.

— Ты тише! Не болтай чепуху! — Василий впервые сказал ей «ты». — Этим не шутят!

— Уж не партийный ли ты?

— Партийный… Но все равно с этим не шутят!

Она смерила его недоверчивым взглядом.

— А чего же ты, партийный, с воровкой водку пить идешь?

Василий рассмеялся:

— Мы же в гости идем! Водку выдумали не только для беспартийных. Устав не запрещает!

— За мной, говорю, чего шьешься? — продолжала она с издевкой. — Коммунист… Порядочных не хватает в поселке? Может, думаешь, что со мной проще, да?

— Не задавайте так много вопросов. Чего злитесь? Не хотите идти — вернемся.

— А чего ты ему про меня сказал?

— Сказал, что приду с приезжей, новой работницей завода.

— Темнишь? Поди, сказал, кто я.

— Не вру. А про себя, если захотите, сами расскажете. Я ведь о вас тоже ничего не знаю.

— Много будешь знать — скоро состаришься… А он точно Ленина видел?

— Говорю…

— Знаешь, Василий, давай не будем у него пить. Посидим немного и смоемся… Я только посмотрю на него, на мамонта… как ты сказал, да погреюсь чуток.

— Почему же не будем? Он и сам выпить любит.