С тобой навеки (ЛП)

— Уф, — я ставлю кружку на свой живот, наслаждаясь приятным теплом, просачивающимся через кофту. — Я продолжаю твердить себе, что запишусь. Но потом я была так занята с юрфаком, а до этого был колледж и футбол. У меня всегда был повод избегать этого. Потому что если я пойду, мне придётся говорить о Марго. И о Джеке. И о моём дисфункциональном детстве. А мне очень не хочется. Но я знаю, что надо это сделать.

Уилла отпивает кофе и кивает.

— Родители — это сложно. Поверь мне, я знаю, что говорить об этом дерьме вовсе не весело. Мне пришлось проработать вещи, которые мама говорила и тем самым создавала нездоровые модели, и копать в это было непросто, особенно когда её нет рядом, чтобы это обсудить, но оно того стоит. Это сделало меня более хорошим человеком.

Глянув на Уиллу, я говорю ей:

— Я горжусь тобой.

— Я сама собой горжусь, — отвечает она.

— И я прошу прощения за то, что я испортила настроение нашей встречи.

— Ты ничего не испортила, Ру, — она нежно улыбается. — Я хочу поддерживать тебя. Как ты поддерживала меня на протяжении всей учебы в колледже. Ну то есть, помнишь, как было после смерти мамы? Тебе буквально приходилось заводить меня в душ, потому что я настолько погрузилась в депрессию, что даже не мылась.

— Но это дру…

— Это не другое. Это — быть человеком. Это существование. Это дружба. Мы любим друг друга. Мы по очереди поддерживаем друг друга.

Я смотрю в свой чай и тяжело вздыхаю.

— Ты права, — глянув на неё, я смотрю ей в глаза и хмуро дуюсь. — Извини, что я скрывала это от тебя. Простишь меня?

Она большим и указательным пальцем сдвигает уголки моего рта вверх, превращая гримасу в улыбку, и улыбается в ответ.

— Прощена. Я тронута тем, почему ты скрывала это от меня, но мне всё равно хотелось бы знать. Потому что тогда я могла бы быть более хорошей подругой для тебя.

Я обнимаю её.

— Ты невероятная подруга.

Она обнимает меня в ответ, затем отстраняется.

— Ну, я бы сказала, что большую часть времени я не слишком плоха, но… я задолжала тебе извинение за один из моих не самых блестящих моментов.

— Что ты имеешь в виду?

Она прочищает горло и натянуто улыбается.

— Я говорила об этом с моим психологом, и я практически уверена, что её это рассмешило (она скрыла это за кашлем). Но она сказала мне, что я не могу контролировать людей через моё сводничество. Даже если это, типа, обряд посвящения в Бергманы. Так что… я прошу прощения за шарады в сентябре. Девочки — дамы, то есть… ну, мы… подкинули эту бумажку со словом «поцелуй», когда была твоя очередь.

— Я догадалась. Что мне не понятно, так это зачем? Вы думали, что после того, как я атаковала губы Акселя, мы просто вдвоём уедем в закат?

— Прости, — говорит она с лёгким отчаянием. — Просто вы двое годами ходили друг вокруг друга. Мы подумали, может, вам нужен всего лишь лёгкий тычок… — её голос умолкает, пока она смотрит на меня. — Я не буду выдумывать оправдания. Я просто скажу, что сожалею. Прости, что я пыталась подтолкнуть вас друг к другу, потому что я эгоистично хочу, чтобы ты остаток жизни была частью этой семьи. Больше всего, конечно, я хочу твоего счастья, и если ничего не выйдет из того сексуального напряжения, которое трещит между вами с Акселем, что аж в комнате на 10 градусов теплее, когда вы оба там… тогда я буду уважать это.

Я выгибаю бровь.

— А шалаш? Ты послала меня сюда, чтобы я в буквальном смысле столкнулась с ним, и у нас случился второй очаровательный момент. Но позволь сказать, от этого всё сделалось ещё более неловким, хотя я была уверена, что это в принципе невозможно.

— Вот это! — Уилла выпрямляется и отставляет свой кофе. — Это я могу оправдать. Рай сказал, что Аксель не раз говорил ему, что он просто остаётся в своей хижине и пишет картины, что он вообще не лезет в шалаш. Так что да, я знала, что это его время быть там, но я была практически уверена, что вы не пересечётесь.

Мои брови приподнимаются ещё выше. Уилла хлопает ресничками.

— Ну то есть… — она нервно смеётся. — Может, я думала, что вы можете наткнуться друг на друга на прогулке в залитом солнцем лесу, но…

Я хлопаю её ладонью по лбу, отчего она отшатывается назад.

— Ты читаешь слишком много любовных романов.

— Это Вигго виноват! — отвечает она, выпрямляясь обратно. — Подсадил меня. Горячие исторические романы, Руни, богом клянусь, пути назад нет. Райдер не жалуется, если ты понимаешь, о чём я.

Наш смех разносится по воздуху, затем стихает, и Уилла снова крепко берёт меня за руку.

— Простишь и ты меня? — спрашивает она.

Я киваю.

— Прощена.

Уилла протягивает мне мизинчик.

— Давай пообещаем. Больше никакого вмешательства. Больше никаких секретов.

Я подцепляю её мизинчик своим и скрещиваю пальчики на ногах.

Это отстой. Я больше не хочу ей врать, но не могу рассказать про брак с Акселем. Даже если мне хочется вывалить всё, рассказать о крохотных моментах между нами, которые заставили меня увидеть нежность за его угрюмым фасадом и заставили гадать, каково было бы увидеть ещё больше его.

Как бы мне ни хотелось рассказать, это не мой секрет.