С тобой? Никогда!

— Кто это? — Спросила я, входя в одну из комнат.

— Никто. — Отмахнулся парень, закрывая за нами дверь.

— Она должна была быть с тобой сегодня вместо меня?

— Тебя не должно это волновать. — Хрипло произнес он, приближаясь ко мне. — Когда я с тобой, я с тобой. Ясно?

— Тим…

— Забудь.

К моему открытому рту горячо прижался его рот. Парень обнял меня. Не зная, что делать, я попыталась сомкнуть губы, но Тим развел их своим языком. Я отвечала инстинктивно и робко, позволяя ему самому руководить всем процессом. Он держал меня в своих руках, и казалось, что я почти не касаюсь земли.

— Дашка, ты чего, не целовалась раньше? — Спросил парень, размыкая наши губы.

Прекрасная дрожь, охватившая все тело, никак не хотела стихать.

— Целовалась. — Я обиженно отдернула руки.

— У тебя хорошо получается. — И он пресек возможные возражения новым поцелуем.

Не размыкая губ, мы добрались до кровати. Целовались все дольше и яростнее, кусая друг друга и причиняя боль. Руки Тима блуждали по моему телу, словно в горячке: сминали грудь, стискивали ягодицы, скользили по талии, дергали пуговицу на брюках. А потом он мягко опустил меня на постель и, продолжая исследовать ладонями мои округлости, навалился сверху.

17

Это было похоже на схватку. Левицкий решительно брал надо мной верх, а я, стараясь не отставать, отвечала ему неумело и как-то вяло. Все ощущения будто через вату — запоздалые, рассеянные, смутные.

Ладони… Мои ладони, они припали к его твердой груди, не то отталкивая, не то пытаясь выстроить преграду. Его тело, губы, взгляд, запах — всё было непривычным. Терпким и горьким. Чужим. Туман, в который меня погрузил густой сигаретный дым, медленно рассеивался, и то, что я сначала приняла за желание, постепенно сменялось болезненным головокружением.

Я не чувствовала огня. Мое тело все еще немного отзывалось на его ласки, а разум уже протестовал: «Только не это. Только не так». Я приходила в себя, и мне становилось страшно. Действия Тима становились решительнее. Его губы осыпали мой подбородок и шею чувственными поцелуями, ловкие пальцы судорожно расстегивали на мне блузку, крепкие ладони скользили по мягкому кружеву бюстгальтера.

— Эй. — Прошептала, откидывая голову. — Стой.

Потолок над моей головой то опускался ниже, угрожая раздавить, то взмывал ввысь. Я все яснее ощущала себя последней дрянью, которая бросилась в объятия первого встречного, чтобы разобраться в собственных чувствах. Сперва казалось, что искренне хочется, чтобы этот парень целовал меня. Мне, не знавшей мужского внимания, льстил его интерес. А потом вся смелость вдруг куда-то улетучилась.

Мне всего лишь нужно было убедиться, что мысли о Ярике больше не держат меня. Что чувства мертвы. Что их и не было. Мне нужен был антидот от этой любви и проклятых комплексов, которые годами держали сознание словно в клетке. Я не хотела снова чувствовать, что ни кому не нужна.

А Тим… Тим казался удачным средством. И он был бесподобен. Его движения стали еще увереннее, и этот парень точно знал, что делает. И он хотел меня. А мне так нужно было почувствовать себя хоть кому-то нужной, да хотя бы на миг! Маленькая девочка, не знавшая родительской ласки, все еще жила где-то внутри меня и мечтала о любви.

«Всего лишь секс. Ничего серьезного. Все это делают».

Мне нравились его прикосновения. Я чувствовала возбуждение. И пусть сердце никак не реагировало на происходящее, я готова была переступить эту черту.

«Нужно остановиться. Скажи, что ты не хочешь. Что тебе страшно. Признайся ему, пока не поздно».

— Тим…

Его руки двигались настойчивее, ласкали кожу, сжимали пальцами бедра, забирались за пояс брюк на талии.

— Тим… — повторила я, когда он расстегнул мои брюки и рывком сорвал вниз.

— Всё хорошо. — Шумно вздохнул парень.

Это был вопрос? Или утверждение? Вместо ответа он закрыл мой рот новым глубоким поцелуем.

«Нет. Что же я делаю?» — стонал разум.

И остатки былой уверенности таяли в воздухе, как утреннее марево у поверхности земли. Я больше не была той крутой девчонкой, которой себя представляла еще час назад. Мне уже не было так весело, как на том диване в гостиной чужого дома. Теперь всё было по-взрослому, по-настоящему. Всё было не так, как воображалось когда-то в мечтах. Всё происходило быстро, грубо и честно.

Здесь. С парнем, о котором я почти ничего не знала. Сильным, хамоватым, породистым мажором, который завелся сейчас так сильно, что не слышал моих хриплых стонов, перемежающихся с просьбами остановиться.

— Подожди…

Наверное, было поздно, и стоило смириться. На мне совсем не оставалось одежды, кроме простоватых девчачьих белых трусиков. Отступать было некуда. Лучше всего — обхватить Тима за шею, притянуть к себе и получить то, зачем пришла. Пусть и таким способом. Еще один хороший урок, который укрепил бы веру в собственную никудышность.

— Тим! — Сорвалось с губ, когда его пальцы проникли под тонкую ткань трусов.

Я выгнулась. Мои ладони машинально легли поверх его руки, не позволяя ей стянуть белье вниз.