С тобой? Никогда!

— Пока трудно, бабуль. Столько дел. Знаешь, там ведь всё по-взрослому. Счета, бумаги, сотрудники. Всё нужно организовать, всё подготовить к открытию. Может, потом станет легче, когда эта круговерть закончится.

Где-то на комоде громко тикали старые часы.

— Ты у меня умная. Справишься. — Бабушка погладила меня по щеке и убрала прядь волос за ухо. — Ты всегда справлялась. Лишь бы тебе это нравилось.

— Главное, что я получаю хорошие деньги, бабуль. — Заверила я, глубоко вдыхая носом ее тепло с таким любимым, родным запахом.

— Если считаешь, что в этом твоё призвание, я всегда поддержу. — Задумчиво сказала она.

Я не знала, что ответить. Конечно, когда-то я мечтала придумывать новые рецепты, готовить интересные блюда, помогать людям питаться правильно и при этом выглядеть стройно. Но теперь… Теперь у меня были серьезная должность и хорошая зарплата. К тому же, не могла же я подвести своего непутевого друга? Спустить вложенные деньги в унитаз для него было плевым делом.

И не беда, что я уже пару недель не записывала своих видео-уроков. Не беда, что, возможно, растеряла за последние несколько месяцев половину своих навыков. При желании я могла в любой момент вернуться ко всему этому, разве нет?

— Ба, ты знаешь… — При воспоминании об утреннем поцелуе сердце перешло на ускоренный ритм. — Ярик вернулся. В смысле, не домой. Его группа будет репетировать и выступать в нашем клубе.

Кажется, внезапно дрогнувший голос выдал моё волнение, потому что бабушкина рука замерла. Я могла поклясться, что она улыбалась в темноте. Я будто чувствовала это.

— И как? Он… изменился?

— Да, бабуль. — У меня никак не получалось выровнять дыхание. Хотелось говорить о Ярике бесконечно. — Он другой стал совсем. Высокий. Сильный. Широкий, как твой платяной шкаф. — Хихикнула. — Нет. Вру. Чуть поменьше.

— Значит, он по-прежнему играет?

— Да. Музыка взяла своё.

— И правильно. У мальчика был чудесный талант.

Я приподнялась на локте:

— Ты всё время ворчала, что он бренчит!

— Разве?

Теперь я точно видела, как бабуля улыбается.

— Точно! — Я плюхнулась обратно на подушку и вцепилась в бабушкину руку. — Я сегодня слышала, как он играет, Ба. Это что-то невероятное! Пробирает до костей.

— Мацуев нервно курит в сторонке?

— Ба-а-а! — Рассмеялась я. — Не-е-ет! Но, думаю, если бы Ярик слушался отца и пошел бы в консерваторию, то не одному виртуозу наступил бы на пятки. Только был бы он этим удовлетворен? Не знаю. Сейчас он создает что-то своё. То, что ему нравится.

— И он счастлив?

Я вспомнила грустные глаза парня.

— Наверное…

— Вы что, даже не поговорили?

Пальцы, выдавая меня, машинально коснулись губ, помнящих тот невероятный поцелуй.

— Поговорили…

Бабушка молчала. Будто ждала, что сама признаюсь в чем-то.

— Немного… — добавила я. — О том, о сём…

— Он бы понравился деду Саше. — Голос бабушки дрогнул, напугав непривычной хрипотцой. — Жаль, что тебе тоже не пришлось с ним увидеться.

Я погладила ее ладонь.

— Ты мне много рассказывала о нем.

— Да. Он был очень хорошим. Для него никто не существовал на свете, кроме меня и твоей мамы. Если бы он не умер так рано, то, наверное, у меня не было бы таких проблем с воспитанием дочери. Все-таки, папа есть папа. Сильная мужская рука.

— Наверное… — Мне хотелось ее хоть чем-то утешить.

— Я была такой дурочкой. — Вдруг призналась она. — Нам ведь всего по пятнадцать было, когда мы встретились. Он так трогательно ухаживал, песни пел под гитару, записки мне писал. Однажды, помню, преградил мне путь в школе и спросил серьезно: «будешь со мной дружить?» Так это забавно было. Вроде и так всё ясно, о чем говорит, но звалось оно в те времена дружбой. — Она втянула носом воздух с тихим всхлипом. — Скромно всё было тогда. За ручку ходили, даже не целовались.

— И ты согласилась? Дружить с ним.

— Да. — Воздух с шумом вырвался из ее легких. — Мы гуляли, наверное, с неделю, когда он вдруг посмотрел на меня и сказал: «Мне, кроме тебя, никто не нужен. Ни друзья, ни приятели. Никто!» Помню, как опешила тогда. И… на следующий же день сообщила ему, что нам нужно расстаться.

— Почему?! — Я старалась разглядеть в темноте бабушкино бледное лицо.

— Мне было пятнадцать лет! Откуда там мозгам взяться? — Улыбнулась бабушка. — У меня друзья, танцы, веселье в голове, а он — «кроме тебя никто не нужен»! Я так испугалась! Подумала, что за странный тип? Бежать от него! Бежать, роняя тапки!

— Ба-а-а!

— Да. — Спокойно сказала старушка. — Это я уже через несколько лет поняла, что он золото, а не мужчина. Все друзья на танцы, а он домой. Все на рыбалку, а он к новорожденной дочери. И никто ему не нужен был, кроме нас. А тогда… Тогда мне понадобилось два месяца, чтобы понять, что не могу без этого мальчишки. Почему? Не знаю. Да и девчонки за ним табуном носились, всем он нравился, и во мне вдруг ревность взыграла. Как это: такой хороший парень кому-то другому будет на гитаре играть? Ну уж нет!

— Какая ты смешная, бабуля. — Хихикнула я.

— Ошибиться может каждый. Главное, вовремя заглянуть в сердце — оно даст правильный ответ.

— Хм. — Я прикусила нижнюю губу.