С тобой? Никогда!

— Да. — Ответила я, понимая, что, если вовремя не ухвачусь за его талию, то упаду на асфальт.

И прильнула к нему всем телом.

— Вот. — Спрыгнув с табуретки, я положила на стол бумажку с номером.

Столько времени прошло, я даже не была уверена, что она все еще сохранилась на дне банки в кухонном гарнитуре.

— Если хочешь, я позвоню. — Сказал Ярик, придвигая к себе записку.

— Нет. — Покачала головой. — Я сама должна. Она же вроде как моя… мать.

— И ты ее никогда не видела?

— Никогда. — Ответила я, садясь с ним рядом.

— Не представляю, каково это.

— Тяжело. — У меня затряслись руки. — Несколько лет назад она объявилась. Зачем — не знаю. Попросила бабушку записать для меня ее номер телефона. Наверное, час настал. Надо ей позвонить.

Ярослав протянул мне мобильник.

— Что ты ей скажешь?

Я медленно втянула носом тяжелый и ставший вдруг жестким воздух.

— Что бабушка в больнице. Других причин, чтобы связываться с ней, у меня нет.

Парень положил руку мне на плечо:

— Злишься на нее? Обижаешься?

Кровь зашумела в моих ушах.

— Не знаю, Яр. Правда, совершенно не понимаю, что чувствую. — Сказала я виноватым голосом. — У меня другая мама. И мы все это время справлялись. Я ни в чем не нуждалась. А эта женщина… Наверное, мне просто интересно, какая она. Может, ей нужна наша помощь. Может, ей тяжело? Может, у нее нет денег, или она больна? А вдруг ее уже нет в живых?

— Давай узнаем. — Улыбнулся Ярик. — Я с тобой, Даш. Давай, набирай.

Я крепко сжала левой рукой его руку. Правой — набрала номер. Прислонила телефон к уху. Три длинных гудка.

— Да?

Воздух застрял в моем горле. Я отпустила ладонь Ярослава и встала.

— Я… — Мне хотелось сказать нечто другое, но я не знала, с чего начать. — Здравствуйте…

— Да. Я слушаю вас.

Этот голос. Даже не знаю, как сказать. Никогда его не слышала и представляла его… немного другим, что ли. Он определенно был похож на мой или бабушкин, но я ожидала, что услышу в нем… больше мягкости. Наверное, мне бы хотелось, чтобы моя мама оказалась запутавшейся, потерянной девчонкой, которой так тяжело жилось, что не было совершенно никакой возможности содержать своего ребенка. Возможно, мне просто необходимо было ее хоть чем-нибудь оправдать.

— Это Даша. Даша Ласточкина.

— О… Хм. — Кажется, она ощутила замешательство. — Здравствуй, Даша. Я рада, что ты решила мне позвонить.

— Послушайте. — Я начала расхаживать кругами по комнате. — Я звоню вам только затем, чтобы сообщить, что ваша… что бабушка лежит в реанимации, у нее был приступ.

— Как она? — Надтреснуто и с волнением.

— Неплохо. — Пробормотала я.

— Мне очень жаль.

Я тряхнула головой, ожидая, что она скажет что-то еще, но собеседница молчала.

— Наверное, вам стоит приехать, чтобы повидаться с ней.

— Да. — Словно спохватилась она. — Да. Конечно.

— Второй этаж, палата двести двадцать. Вас могут не пустить, — затараторила я, — поэтому скажите, что вы ее дочь. Близких родственников пускают по договоренности с заведующим отделения.

— Даша? — Перебила меня женщина.

— Что?

— Я приеду. Только давай на «ты», я же… твоя мама.

— Э… — Мне пришлось сглотнуть, потому что голос оборвался. — Хорошо.

— Ты сейчас там?

— Нет. Но через минут двадцать буду.

— Тогда встретимся у ворот, ладно?

— На улице? У больничных ворот?

— Да. Я выезжаю.

— На мне будет малиновый свитшот и…

— Не волнуйся, я узнаю тебя.

Внутри всё сжалось.

— Да?..

— Я смотрю твои уроки на ютубе. — С гордостью сообщила она.

— Ага. — Я почему-то представила, как она улыбнулась, говоря это.

— Скоро буду.

Соединение разорвалось.

— Ну как? — Тихо спросил Ярослав.

— Не знаю. — Поежилась я. — Но теперь меня знобит.

В оговоренное время мы уже стояли возле ворот больницы. Я ожидала всего, чего угодно: мать-наркоманку, мать-бомжиху, алкоголичку, разбитную бабенку, но того, что она подъедет к пункту пропуска на новеньком блестящем черном внедорожнике, даже представить не могла.

Сначала из машины появились длинные ножки в алых туфельках на тонкой шпильке, затем осиная талия, подчеркнутая тонким ремешком на элегантном сером платье, потом тщательно уложенные белокурые локоны, а следом широкая, белозубая улыбка, подчеркнутая красной помадой. Незнакомка, небрежно хлопнув дверцей авто, направилась к нам уверенной походкой дамы, определенно знающей себе цену.

— Что это? — Только успела пробормотать я сквозь зубы, как женщина приблизилась.

— Дашенька! — Белокурое создание заключило меня в объятия.

По западным обычаям фальшиво расцеловала, не касаясь губами, в обе щеки, а затем отпустила и проделала то же самое с Яриком.

— А вы, должно быть…? — Улыбнулась она, глядя на него.

Идеальный макияж, безупречный маникюр, дорогущие шмотки и воняющие деньгами духи. Кто это, черт возьми? И почему оно заявляет, что имеет хоть какое-то отношение к моей семье?

— Ярослав. — Выдохнул парень, пожимая ее руку.

— Может, пройдем в кафе? — Дама указала на здание через дорогу. — Переговорим там, а потом уже все остальное.

— Угу. — Кивнула я, вцепляясь в руку Ярика.

Наверное, мы с бабушкой в ее жизни так и именовались — «всё остальное».

Она перебежала через дорогу кукольными шагами, мы двинулись за ней следом.