С тобой товарищи

— Ты что здесь делаешь, а? — спросил Жорка, останавливаясь перед Женей, и смерил его пренебрежительным взглядом. Женя молчал, бледнея.

— Молчишь? — угрожающе придвинулся к нему Жорка и схватил его за ворот рубашки. Женя дернулся.

— Не дергайся, рожа. Сейчас я тебе морду бить буду.

— Что я вам сделал, что сделал? — тщетно стараясь вывернуться из цепкой Жоркиной руки, чуть слышно прошептал обессилевший от неожиданного нападения Женя.

— А ничего… — злорадно усмехнулся Жорка и хладнокровно ударил Женю в лицо. Тот слабо охнул.

У Иринки от страха что-то оборвалось внутри. Она зажмурилась. Опять охнул Женя. Иринка раскрыла глаза и увидела — белая Женина рубаха впереди становилась розовой: из носа у Жени текла густая вишневая кровь. Иринка вскрикнула и вскочила на ноги. Страха уже не было. Была только злость и а Жорку, который придирался к ней, щипался, раз даже ударил в бок кулаком, а сейчас бьет, так безжалостно бьет беззащитного, несчастного Дон-Кихота.

Молча она выскочила из-за обелиска и сзади вцепилась во взбитую на какой-то иностранный манер, а по всей вероятности, просто нечесаную Жоркину шевелюру. Жорка мотнул головой. Отбрасывая от себя Женю, пнул назад ботинком на толстой подошве. Удар пришелся по воздуху, Не удержавшись на одной ноге. Жорка повалился на спину, увлекая за собой Иринку. Ловко вывернувшись, Иринка вскочила первой и также молча, стиснув зубы, продолжала бить кулачками по Жоркиной кудлатой голове.

Увидев перед собой девчонку. Жорка несколько минут лежал, не сопротивляясь, изумленный. А потом схватил Иринкины руки, больно завернул их назад и, поднимаясь, прошипел:

— Ах, защитница?! Ну подожди… Я тебе сейчас покажу, как защищать.

— А ты что к нему лезешь, что? — трясясь от злости, выкрикнула Иринка. — Он что тебе сделал? Думаешь, надел свой дурацкий галстук, так все тебя боятся?!

— Р-раз! — Жорка треснул Иринку кулаком. Отлетев назад, Иринка больно ударилась головой о дерево. Жорка, усмехаясь, стоял расставив ноги. Иринка потрясла разлохмаченными косами и бросилась на Жорку.

— Два!

Кулак пришелся куда-то в грудь. У Иринки перед глазами в стремительной пляске закружились деревья. Глотая воздух раскрытым ртом и толком ничего уже не соображая, она снова кинулась вперед.

— Три! — победно выкрикнул Жорка, но удара не последовало. Наоборот, сам Жорка отчего-то оказался на земле.

— Может, добавить четвертый? — раздался звонкий голос. — Или хватит и этого? — Над Жоркой стояла Катька, тоненькая, в светлом платье, рыжие ее волосы в тени казались бронзовыми. — Он за что тебя? — повернулась Катька к Иринке.

Одной рукой отряхивая платье, другой поправляя растрепавшиеся волосы, Иринка ответила:

— Он Дон-Кихота бил.

Катька оглянулась. Женя стоял у скамейки. Из носа на бело-розовую рубашку все еще падали бусинки ярко-красной крови, а на глаза наплывали слезы, горькие и сладкие одновременно.

— Что ж ты… тебя защищают, а ты не идешь на помощь! — буркнула Катька, подавляя в себе неприязненное чувство. «Стоит, как икона, — подумала она. — Вот тряпка». И снова повернулась к Жорке.

— Отлежался? Вставай!

Жорка поднялся. Глаза его горели злым, нехорошим огнем. Но только страх перед Катькиными смелыми необоримыми приемами заставил его сдерживаться. Он трусливо уперся взглядом в землю.

— Что набычился? — спросила Катька. — Думаешь, не знаю, как ты меня сейчас здорово побить хочешь. А ну попробуй! — Она шагнула к Жорке. Тот так испуганно отшатнулся, что Катька, несмотря на драматичность обстоятельства, звонко расхохоталась.

— Не бойся, не трону! Такого два раза не бьют…

Иринка повернулась к Жене и протянула ему пыльную от земли ладошку.

— Я очень хочу с тобой познакомиться. Ты тогда убежал… Давай сейчас!

Женя посмотрел на грязную руку, на всклокоченную Иринкину голову: в волосах у нее запутались комочки высохшей земли, и, вытирая все еще капавшую кровь, улыбнулся слабой и грустной улыбкой.

Катька схватила Иринку под руку и повелительно сказала Жене:

— Что молчишь? Или язык от страха откусил?

— Не разговаривай ты с ним так! — сердито оборвала подружку Иринка.

— Может, ты мне целоваться с ним прикажешь? — слышанной где-то фразой насмешливо спросила Катька. — У него вон вся вывеска в крови. Пусть сначала умоется. — И отвернулась от Иринки.

— Ты на нее не сердись, — не обращая внимания на Катькины слова, снова обратилась Иринка к Жене. — Это она на Жорку злится, а не на тебя.

— И на него тоже. Потому его и бьют, что он, как мокрая курица, защитить себя не может.

Иринка что-то хотела сказать, но Катька перебила:

— Ему сегодня еще и дома попадет… за рубашку. Пойдем, уж так и быть, выстираю тебе, — и двинулась к выходу.

— Пойдем, — попросила Иринка, взглянув на Женю снизу вверх. Глаза у нее были теплые, золотистые. Женя еще раз посмотрел на коричневые комочки земли в ее волосах, на измятое, измазанное платье, вспомнил, как огненным вихрем налетела на Жорку вторая девочка, как предложила постирать ему рубашку, и с охватившей его жаждой никуда не уходить от них ответил:

— Пойдем.

Глава XIII. Поездка в Раздольное