С тобой товарищи

Сказать матери прямо, что он хочет поехать со своими нежданно обретенными друзьями в деревню, было делом немыслимым. Уж за что, за что, а за эту дружбу с безбожниками Жене попало бы куда больше, чем за пропущенные молитвы. Придумать что-нибудь подходящее он не мог. Родни у них поблизости не было, да и за все годы своей жизни Женя ни разу не отлучался из дому ни на одни день, а не то что на неделю.

Об этом он сказал друзьям. Катька фыркнула по обыкновению, Хасан нахмурился, Сережа нетерпеливо и расстроенно бил по воде прутом, а Иринка, внезапно рассердившись, сказала Жене:

— Ты, наверно, боишься… Все боишься своего бога. Сколько мы с тобой ни говорили, чего только ни объясняли, а ты все свое… — Она огорченно махнула рукой.

— Я не боюсь. Ира, — ответил тот и смолк. Он отвернулся, чтобы не заметили, как краснеет. С ощутимой, почти физической болью подумал, что Иринка не так уж не права.

Все время молчавший Шурик-Би-Би-Си вдруг вскочил на бревно и забрал:

— А я придумал!

Катька вздрогнула от его крика, шлепнула его по затылку небольно, но звонко. Шурик в ответ замахнулся, но, встретив предостерегающим Сережин взгляд, недовольно огрызнулся:

— Она же сама первая…

— А ты обязательно хочешь быть последним.

Шурик посопел носом, подумал, что плохо, когда в компании девчонки: нельзя даже сдачи дать, вздохнул и закончил:

— Я придумал, как Женьку выручить, а она в драку…

— Ну и что же ты придумал? — повернулась к нему Катька.

Шурик оскорбленно отколупывал податливо отстающую от сырого бревна буро-коричневую кору.

— Ну? — наклонилась к нему Катька. — Да не дуйся ты, пожалуйста. Подумаешь, скис. Я же легонько.

— А вот дай я тебя тресну. Тогда узнаешь, легонько или нет.

Катька покорно склонила к Шуриным коленям голову.

— На, хоть десять раз. Только говори, что придумал. Ведь надо Женю выручать.

Шурик-Би-Би-Си самодовольно поглядел на Катьку, победным взором окинул всех ребят, особенно Сережу, и великодушно проговорил:

— Ладно уж. Я не Жорка драться, да еще с девчонками.

Помолчал минуту и, чувствуя, что все ждут его слов, торжественно изрек:

— Он утоп!

— Что?! — вытаращила на него глаза Катька.

— Утоп!

— Как это?

— Ну, утоп — и все. Утолился, утонул…

— А потом что? — при общем молчании допытывалась Катька.

— А потом… — заикнулся Шурик. — Ну, что потом? Потом нашелся — и все.

— Утонул и нашелся… живой? Или мы его потом в самом деле топить будем? — спросила Катька, и в глазах ее заплясали смешливые огоньки.

— А ну тебя! — соскочил Шурик с бревна. — Смеешься, так сама и придумывай!

Катька засмеялась.

— А ведь и здорово же тебя прозвали — Би-Би-Си. Все врешь и хоть бы один раз впопад. Сплошные глупости.

Шурик что-то зашептал Хасану на ухо. Тот сдвинул брови.

— Нет, — решительно произнес Хасан. — Какая бы она ни была, она — мать. Весь город искать будет. Нет, я не согласен.

Иринка, взглянув на грустно сидящего Женю, сказала:

— Я тоже не согласна с Шуриком. Это и неумно даже.

В тот вечер все расходились домой нехотя, так ничего и не придумав. Когда ушел Женя, Иринка заговорила о том, что Женю ни в коем случае нельзя оставлять одного.

— Вы видите, какой он, видите? Его еще очень долго перевоспитывать нужно, а мы уедем. А потом еще этот Жорка… Он же подкараулит его!

Катька серьезно посмотрела на Иринку, подумала, что, правда, без них Жорка обязательно подкараулит Женю, из-за которого ему так бесславно попало от девчонок, и, нахмурившись, проговорила:

— Но что делать? В деревню же мы не играть едем.

— Надо поговорить со взрослыми, — сказал Хасан. — Подумать всем вместе.

— Правильно! — с восторженной благодарностью взглянув на Хасана, воскликнула Катька. — Я сегодня же поговорю с мамой. Она у меня такая умная! Вот увидите, придумает.

Хасан улыбнулся просиявшей, порозовевшей Катьке. Засмеялся Сережа: Катькина восторженность всегда казалась ему немного забавной. А Шурик-Би-Би-Си, обиженный за свое отвергнутое предложение, не утерпел, чтоб не съязвить:

— Мать у тебя умная, это все знают. Но вот ты… — И он недвусмысленно повертел пальцем возле лба.

Катька на Шурика даже не взглянула.

…Елизавета Васильевна придумала быстро и, пожалуй, правильно. Утром в глухую калитку Жениного дома постучался директор школы. О чем он там говорил, осталось неизвестным. Но когда друзья, как было условлено накануне, встретились через два часа, немного осунувшийся Женя, опустив глаза и подрагивая ресницами, негромко сказал:

— Отпустила.

Катька взвизгнула, обхватила Иринку, чмокнула в щеку, запрыгала на одной ноге Иринка тихонько присела к Жене.

— Она ругалась?

— Нет. — Лицо у Жени сморщилось.

— А что? — Иринка пыталась заглянуть ему в глаза.

Тот потряс головой.

— Не надо, Ира. — И встал. — Я пойду…

Хасан со свойственной ему прямотой спросил резко:

— Ты, наверно, не хочешь с нами дружить? Да?

Иринка вскочила, взволнованно придвинулась к Жене:

— Но… ты поедешь с нами?

Какие все-таки у нее были удивительные глаза! Похожи на расплавленное золото. И сама она добрая — это Женя знал. И ничего дурного она ему не сделала, наоборот…