С точки зрения Ганнибала. Пунические войны

Другое дело, что с течением времени практика человеческих жертв постепенно отмирала. Сперва у средиземноморских цивилизаций исчезли совсем уж дикие обычаи унаследованные от эпох неолита до раннего Бронзового века — ритуальный каннибализм и ритуальные истязания.

У варваров столь нехорошие привычки сохранялось куда дольше, о чем нас уведомляет римский писатель I-П веков н. э. Луций Анней Флор, повествуя о Фракийской войне, случившейся около 112-110 гг. до н. э.:

«И не было в то время ничего более жестокого, чем их (фракийцев) обращение с пленниками: они совершали возлияния богам человеческой кровью, пили из человеческих черепов и делали для себя забаву из смерти пленников, сжигая их и удушая дымом; а также пытками исторгали плоды из чрева беременных матерей. Наиболее жестокими из фракийцев были скордиски, и хитрость их не уступала силе».

Эпитомы. Книга I, XXXIX

В качестве компромисса появляются «заместительные жертвы» — вместо человека в дар богам приносятся животные, или, например, фигурки людей из глины, тканей и металлов. Вновь задействован мистический менталитет человека древности и законы «симпатической магии» — подобное заменяется подобным, а равно подобное порождает подобное. Используется и «замещение замещения», например вместо быка могли принести в жертву его шкуру, что симпатической магии ничуть не противоречит.

Реальная человеческая жертва и впрямь становится редкостью, но следует учитывать невероятный консерватизм религиозных практик и приверженность обычаям: если уж современная христианская церковь доселе ведет богослужение по канонам, установленным больше тысячи лет назад, то что говорить о Древнем мире, где течение времени было куда менее стремительным, чем сейчас, а традиции нерушимы и сакральны?

Равно не стоит забывать, что некоторые древние культы требовали регулярных человеческих жертвоприношений и, вероятно, религия Карфагена в ранние времена была одним из них. Но какова регулярность? Каково предписанное обязательное число жертв? Существовала ли возможность «заместительной жертвы» — одна из таких общеизвестна: жертвоприношение Авраама, обязанного заколоть своего сына Иакова, в последний момент замененного на ягненка?

В точности этого никто в настоящий момент не знает. Документальных свидетельств практически не осталось, а верить греко-латинским авторам надо с двумя или тремя оглядками: они писали про своих недругов.

В первом томе мы упоминали, что по мнению современных исследователей финикийские детские жертвоприношения распространились около 1100-1000 годов до н. э. во время завоевания Древней Палестины евреями и арамеями, частью истребившими, а частью вытеснившими на побережье Средиземного моря прежние ханаанские племена. Нашествие спровоцировало тяжелейший демографический кризис, недостаток продовольствия и вынужденную эмиграцию ханаанеев за море, в северную Африку.

Беженцев в Финикии много, земли мало, провизии и того меньше. Что делать?

Верно, избавляться от лишних ртов, чтобы дать выжить остальным, более сильным. Отсюда — инфантицид, детоубийства, кстати практиковавшиеся не столь уж давно, до христианизации, у германцев, славян и скандинавов: в случае голода, ради выживания рода, детей «выносят в лес», а старики уходят сами и умирают на морозе. Предположительно то же самое имело место и в Финикии, с одной существенной разницей: младенцев приносили в жертву, что вполне согласуется с логикой: не пропадать же добру? Если возникла необходимость, следует посвятить обреченного богам, иначе его смерть не принесет никакой пользы.

Отголосок этого гипотетического обычая мы находим у Квинта Курция Руфа в описании осады финикийского города Тир Александром Македонским в 332 г. до н. э.:

«Нашлись (в Тире) даже люди, предлагавшие обратиться к давно уже не применявшемуся жертвоприношению, которое, по-моему, совсем не было угодно богам, именно к закланию в жертву Сатурну свободнорожденного младенца. Говорят, что карфагеняне до самого разрушения их города осуществляли (такие жертвы). Это скорее святотатство, нежели жертвоприношение, завещанное им основателями их города. Если бы старейшины, по решению которых у них вершатся все дела, не воспротивились, то грубое суеверие взяло бы верх над гуманностью».

История Александра Великого Македонского.Книга IV, глава 3

Курций Руф делает акцент на том, что такого рода жертвоприношение в Тире «давно не применялось», а тирийские старейшины в жертве сознательно отказали и даже «воспротивились». Следовательно, обычай для финикийцев был настолько архаичен и неуместен, что его не использовали даже в критический для города момент. Потом Руф замечает: «говорят, будто карфагеняне...» — скажем прямо, говорит-то много кто и много о чем, и далеко не всегда такие разговоры являются ложью, но...