С точки зрения Карфагена

Карфагеняне, наблюдая постепенное разрушение стен Тира, поняли, что недооценили противника. Высылать флот в подкрепление тирийцам было бы нерациональной тратой огромных средств с непредсказуемым, а скорее всего отрицательным результатом — достаточно оценить мощь собранной царем Александром армады в две-две с половиной сотни кораблей. Включаем сюда длительный многодневный переход кораблей от Карфагена до Палестины, снабжение экипажей и десанта провиантом, необходимость держать постоянные боевые соединения в западной части Средиземного моря и получаем...

Ничего не получаем. Дорого и бесперспективно.

Александр проявил редкое упрямство, взявшись за дело, неудавшееся самому Навуходоносору — другой на месте македонца плюнул бы и ушел восвояси завоевывать Египет. Но только не потомок Геракла!

Тир оборонялся доблестно, однако силы были слишком неравными, да и кораблям с продовольствием стало почти невозможно прорываться сквозь морскую блокаду. Падение города было предрешено.

«...Сначала стена была взята в том месте, где распоряжался Александр; он без труда отбросил тирийцев, как только македонцы перешли мостки и стали твердой ногой на земле; Адмет первым взошел на стену; зовя своих вслед за собой, он тут же пал, пораженный копьем, но Александр, идя за ним, вместе с «друзьями» овладел стеной. И так как теперь в его власти были уцелевшие башни и куртины, то он прямо по стенам отправился к царскому дворцу, потому что оттуда всего удобнее было спуститься в город.

Финикийцы, стоявшие со своими судами у гавани, обращенной в сторону Египта, ворвались в нее, разнеся цепи, которыми она была заперта, и нанесли тяжелые повреждения тирийским кораблям, там стоявшим; на других напали в открытом море; некоторых прижали к берегу. Киприоты вошли в другую гавань со стороны Сидона, которая не была заперта цепями, и сразу овладели в этом месте городом. Многие тирийцы, видя, что стена захвачена, оставили ее и, собравшись в так называемом Агенории, отсюда ударили на македонцев. Александр пошел на них со щитоносцами; сражавшиеся были перебиты; за бежавшими началась погоня. Началась страшная бойня: город был уже захвачен не только со стороны гавани, но в него проник и полк Кена»[39].

Ненужного благородства Александр Македонский не проявил — Тир следовало достойно наказать. Перед началом осады в городе проживало вероятно 75-85 тысяч человек, из них около половины успели выехать в Карфаген на пунийских кораблях до установления блокады. Греко-римский историк Арриан говорит о восьми тысячах погибших во время штурма тирийцах, тридцать тысяч были проданы македонцами в рабство, еще две тысячи распяты на столбах вдоль берега — в назидание.

Царь Тира Азимилк, группа высших аристократов и посланники Карфагена в полном составе укрылись в храме Мелькарта и были помилованы.

Коренное финикийское население Тира или загодя эмигрировало, или погибло, или попало в рабство; некоторое количество граждан города спасли сидоняне из состава флота Александра. Македонский царь повелел отдать опустевшие дома окрестным ханаанеям и сирийцам, вскорости в Тире поселилось немало греков.

После смерти Александра Великого и раздела его империи Египетское царство вместе с Палестиной и Финикией попадают под власть греко-македонской династии Птолемеев. Финикия стремительно эллинизируется: к середине III века до н.э. исчезают любые упоминания о финикийских царях, городами начинают править архонты — назначаемые Птолемеями должностные лица с полномочиями уровня современного губернатора. Кое-где сохраняются народные собрания и суффеты-судьи, оттесненные на второй план. Восточные торговые города трансформируются в полисы по греческому образцу, принимая классический античный облик.

С завоеванием Тира Александром Македонским цивилизация восточных финикийцев прекращает свое существование.