С точки зрения Карфагена

Причем сделка происходила непременно при уважаемых свидетелях и широко оглашалась — неизвестно, существовали или нет письменные договоры, ливийцы ведь грамоту не разумели, но финикийцы давно изобрели алфавит и вполне могли устроить жуткое коварство, заставив простодушного туземца поставить крестик или галочку под купчей. Поди доказывай потом, что ты не камелопард!

Безусловно, имели место и определенные трения с кочевыми племенами Ливии, жившими разбойными набегами на более богатых соседей. Но в руках Карфагена имелся козырь: крепость. Варвары могут сжечь и разграбить несколько загородных поместий, потоптать урожай, но они не имеют ни малейшего представления о методах взятия укрепленных городов и технологии осады. Карт-Хадашт ливийцам не по зубам.

Аграрной иммиграции из Ханаана — земледельцам, потерявшим землю после ассирийского нашествия, — Африка в условиях жаркого и влажного климата в начальном периоде существования Нового города предоставляла самые радужные перспективы.

Угодий много. Стоит земля недорого или участок можно взять задаром. Ливийцы, люди нецивилизованные, доселе живут в Бронзовом веке (а те что подальше вглубь материка и вовсе в Каменном!), новейшие изобретения в сельскохозяйственной области их пока не коснулись (впрочем, варвары быстро учились). Да тут можно так развернуться, что архаичный Египет с его долиной Нила и Месопотамия будут выглядеть сущими недотепами!

И ведь развернулись! Правительство раннего Карфагена безусловно понимало, что продовольственная безопасность — основа основ. Кормить надо всех: ремесленников в городах, жрецов, аристократов, солдат, экипажи кораблей, рабов, лавочников. Надо, хоть ты тресни, создавать собственную развитую сельскохозяйственную базу! И тут как нельзя кстати ассирийцы забирают у финикийских городов в метрополии землю, вынуждая крестьян эмигрировать...

Термин «забитое крестьянство» к земледельцам приехавшим из Финикии неприменим. Если сравнивать с недавним временами в России, то здесь скорее следует использовать термин «кулачество» — сиречь крепких специалистов с наработанным поколениями опытом земледелия, использующих наемный или, пока что в меньшей степени, рабский труд: рабов мало и они дороги. Семьи, твердо сидящие на земле, умеющие использовать ее природный потенциал, и предпочитающие управлять, а не только самостоятельно махать мотыгой. Вот они и получали дополнительные наделы в раннем Карфагене — обрабатывай сам, нанимай ливийцев, покупай рабов если есть деньги. Только работай! Городу нужно продовольствие!

Но ведь продовольствие требовалось Карфагену не только для себя — необходимо снабжать новые торговые фактории.

Медленно но верно, в течении трех столетий, Карфаген начинает осознавать, что политическая независимость от Тира, развитое сельское хозяйство и проистекающие из него выгоды, ставят жалкий поселок беглой царевны Элиссы в принципиально новую стратегическую позицию.

Мы, — карфагеняне! — стали не просто независимой колонией, а государством. Государством самодостаточным, имеющим постоянный прибавочный продукт, страной со стабильно растущим населением, широкими торговыми связями и неплохими вооруженными силами. Подарки храму Мелькарта в Тире остаются лишь традицией и данью уважения к угасшей метрополии.

Дело за малым — надо расширяться. Объединять под своей властью регионы, откуда можно черпать как новые производительные силы, так и осваивать не охваченные рынки сбыта-потребления. Карфаген интуитивно решил пойти по пути Ассирии в том или ином виде, при этом избежав грубейших ассирийских ошибок.

* * *

Очень любопытен прецедент упоминавшегося выше многоученого агронома и литератора Магона.

Римляне в период Пунических войн испытывали к Карфагену едва ли не физическое отвращение, однако граждане Вечного города были невероятно прагматичным народом, способным брать всё лучшее даже от заклятых врагов.

Нписанный примерно в 160 году до н.э. трактат Катона Старшего «De agri cultura» («Земледелие») римских землевладельцев не устраивал, поскольку Катон давал рекомендации фермерам, не ориентируясь на крупные хозяйства — те самые агрохолдинги Карфагена с чертами советского колхоза.

Катон был слишком архаичен, слишком традиционен в своем консерватизме. Застрял в идеализируемом прошлом с благолепными крестьянами Лация, ведущими освященный столетиями патриархальный образ жизни.

В свою очередь книга карфагенянина Магона (появившаяся задолго до катоновских выкладок!) оказалась куда более актуальной — на плодородных берегах Ливии поместья управлялись лучше и имели более совершенное техническое оснащение, чем в Италии, производительность была выше, а рабский труд использовался рациональнее.

И вот, свершилось удивительное — римский Сенат принимает постановление о переводе трудов Магона на латынь и создает особую комиссию, начальником которой назначает знатока пунийского языка Децима Силана. В 141 году до н.э. двадцать восемь томов были выпущены в свет и получили неслыханную популярность у крупных землевладельцев Римской республики.