С точки зрения Карфагена

Сразу оговоримся, что к VIII веку до нашей эры, когда началась греческая колонизация Средиземноморья, облик условного «древнего грека» был весьма далек он распространенного ныне стереотипа. Обычно таковой грек представляется высокодуховным гражданином блистательных Афин в белоснежной тунике и с завитой бородой, рассуждающим о философии Аристотеля за чашей благородного вина, а в свободное от философии время занимающимся атлетическими упражнениями и дискоболом ради поддержания идеальной физической формы.

Увы, но Аристотель родится почти четыреста лет спустя, Афины сейчас больше напоминают убогую деревню, Парфенон построят через три века, а греки с которыми столкнулись финикийцы и ранние карфагеняне являли собой облаченных в грубую домотканину мрачных и суровых парней с нечесаными бородищами, скверным характером и хамскими манерами.

Абсолютное большинство из них не умели читать и вообще плохо себе представляли что это же такое, «чтение» — первый достоверно установленный археологами текст на греческом языке (т.н. «Дипилонская надпись» на кувшине) датируется 740 годом до н.э., причем буквы мало отличаются от финикийских и записаны справа налево.

Тем не менее всего через пять-семь лет после появления «Дипилонской надписи», в 735-733 годах до н.э., эти самые неграмотные варвары основывают Сиракузы на Сицилии приплыв туда из Коринфа — а мы помним, что контроль над проливом между Сицилией и Ливией был ведущим приоритетом Карфагена...

Нравы в среде новых колонизаторов царили отнюдь не благолепные — вспомним неимоверные жестокости, которыми сопровождалась политическая борьба в греческих полисах. Как мы уже рассказывали, греки полагали морское пиратство делом вполне житейским, доблестным и приносящим славу. Приторговывали рабами, устраивали разбойные налеты на прибрежные поселения других племен и в целом вели себя крайне непринужденно.

Карфагеняне и жители прочих старинных финикийских городов побережья, не без веских оснований считавшие себя наследниками и преемниками древней и высокоразвитой цивилизации, насчитывавшей уже в те времена минимум полторы тысячи лет, поглядывали на патлатых дикарей с Пелопонесса с брезгливостью — да кто они такие, в конце концов? Как можно всерьез воспринимать варваров с грязью под ногтями, невесть что о себе возомнивших?!

Однако, греки вскоре доказали, что уметь читать вовсе не обязательно. Главное хорошо уметь считать. Прежде всего — считать деньги. Это полезное умение и переполошило карфагенян, незамедлительно сделавших правильные выводы: появился соперник, причем соперник наглый, воинственный и упорный, которому, в сущности, нечего терять — возвращаться некуда. Да и килевые корабли греков мало уступали финикийским, а вскоре сравнялись с ними по качеству.

Архаичный греческий корабль. Худ. Константинас Воланакис, 1893 г.

Одним из важнейших центров колонизации фокейцев становится Массилия, современный Марсель. Можно лишь подивиться удивительному чутью переселенцев, выбравших настолько удачное место — в отличие от многих античных торговых городов, от которых сейчас остались одни развалины, Массилия-Марсель доселе процветает, являясь не только крупнейшим портом Франции, но и всего Средиземноморья. Это означает, что данная географическая точка имела и имеет особую значимость для экономики, а следовательно и для политики всего региона. Если угодно — перекресток морских и сухопутных дорог, ворота на континент, в будущую Галлию, которая полтора тысячелетия спустя станет королевством Франция.

Немаловажно, что рядом с Массилией, всего в полусотне километров к западу, находится устье судоходной реки Рона, по которой можно подняться во внутренние районы хоть до самого Лугдунума (ныне Лион), который, впрочем, во времена прибытия фокейцев в Галлию еще не был построен. Конечно, тогда на Роне не было плотин и шлюзов, позволяющих миновать пороги, но технология корабельного волока уже существовала — как знать, возможно именно любопытные фокейцы оказались первыми представителями классической средиземноморской цивилизации, проникшими в неизведанные районы Галлии.

Еще один стержневой пункт: Массилия оказалась тем перекрестком, где впервые столкнулись два принципиально разных универсума — кельто-галльский и греческий. Античный мир начал проникновение во вселенную варваров. Сперва через торговлю, а затем с помощью языка, культуры и письменности. Финикийцы же «окультуриванием» аборигенов практически не занимались — какая из этого коммерческая выгода?

Ко времени основания Массилии (общепринятая версия — 600 год до н.э.), на окруженном холмами пологом берегу не наблюдалось никаких признаков цивилизации. За исключением, может быть, хижин лигуров — народа, разделенного на множество племен и расселившегося на пространствах нынешних восточной Франции и северной Италии.