С точки зрения Карфагена

Отличный план: тартесситы сидят в глубине материка, в руках Карфагена и финикийских союзников-вассалов все до единой гавани, следовательно теперь можно диктовать свои условия и ценовую политику. Иберийская элита к этому времени давно привыкла к хорошим винам, тонким тканям и прочим предметам роскоши, доставляемым из-за моря. Если обеспечить себя продовольствием Тартесс был в состоянии, то с ремесленным производством дела обстояли довольно уныло — прикажете военным вождям снова облачаться в звериные шкуры? Женам местных царьков носить некрашеную домотканину и пить прокисшее пиво из козлиных рогов, а не стеклянных кубков?

Да они на коленях приползут, умолять будут — только возьмите нашу руду!

И в этот самый момент на сцену выходит Массилия, сломавшая карфагенянам столь красивую и выгодную партию. Как мы и говорили выше, на фокейском камушке строители новой империи весьма чувствительно оступились.

Мы не знаем, насколько Карфаген был заинтересован в торговле с лигурами и галлами — да, в районе Массилии-Марселя археологами найдены типично финикийские артефакты, наподобие храмового алтаря или гробниц, известно о существовании в самой Массилии небольшой финикийской общины, но и только. Этого явно недостаточно, чтобы говорить о настойчивых попытках проникновения финикиян в Лигурию и южную Галлию.

Постоянные контакты, безусловно, поддерживались, однако представляя себе менталитет и сферу интересов западных финикийцев, разумно предположить, что неуживчивые и покрытые татуировками галлы им были сравнительно безразличны — какой гешефт можно с них получить? Мёдом торговать? Рыбой? Льном? Сравним бочку мёда с ящиком самородного серебра из Тартесса! Это не смешно!

И тем не менее практически сразу после возникновения Массилии происходят несколько крупных столкновений массилиотов с пунийцами — война идет исключительно на море.

Но почему? Какой смысл? Если Карфаген пренебрегает (а скорее отодвигает на третий, а то и четвертый план по важности контактов) варварской Лигурией и совсем уж дикарской Галлией, то отчего вдруг Массилия становится непримиримым противником?

Ответ прост: пиратство. Пиратство и вытекающее отсюда нарушение стабильных коммуникаций между Карфагеном и Иберией, а так же дружественными пунийцам этрусками в Италии. Археологические данные показывают, что к концу VII века до н.э. число карфагенских изделий в Этрурии снижается до минимального уровня, то есть ранее процветавшая торговля угасает и Новый Город фактически уходит с этого обширного и доходного рынка.

Около 565 года до н.э. фокейцы основывают на Корсике порт Алалия (Алерия) — всего лишь в 120 километрах от крупнейшей гавани этрусков Пуплуна (Популония, ныне Пьомбино) на западном берегу Италии и перекрывают пролив между Корсикой и Апеннинским полуостровом. Впрочем, термин «перекрывают» не совсем корректен — он скорее относится к военному лексикону, а не к фокейскому разбойничьему беспределу на торговых путях между Карфагеном и Этрурией в Тирренском и Лигурийском морях.

Воин лигуров V. в. до н.э.

Терпеть такое, разумеется, было абсолютно невозможно. Греков необходимо как следует проучить.

Фукидид в «Пелопонесской войне» мельком замечает — «фокеяне побеждали в морских сражениях карфагенян», традиционно не уточняя даты, но такие победы были возможны только до захвата Карфагеном господства на море. Фукидиду вторит Павсаний, утверждающий, будто фокейцы имели на тот момент более сильный флот. Наконец Юстин, докладывает нам:

«...После этого [см. выше, война с Команом, сыном царя Нанна]массилиоты вели тяжелые войны с лигурами, столь же тяжелые войны — с галлами. Это умножило славу города, а многократные победы широко прославили греческую доблесть среди соседей. Не раз обращали массилиоты в бегство и войска карфагенян, когда началась с ними война из-за захвата рыбачьих судов, и даровали им, побежденным, мир. С испанцами они вступили в дружбу, с римлянами они почти с самого основания своего города заключили договор, в высшей степени добросовестно соблюдали его и во всех войнах усердно помогали своим союзникам вспомогательными отрядами».

Этот отрывок из «Эпитомы» (книга XLIII, глава 5) невероятно важен, поскольку проливает скупые лучики света на общеполитическую обстановку в Лигурии и южной Галлии в интересующий нас период. Давайте разберем попунктно.