С того дня и после. Срубленные зимой

Стояли поодаль вечные наши утешители Танхум‚ Нахман‚ Менахем‚ стояла мать их Нехама‚ но утешать было некого. Плавали по гнилым водам‚ вяло постукиваясь друг о друга‚ неистовые тумтумы‚ нашедшие упокоение. Плавал за компанию бывший тунгус Онкоулк Сенгленкин‚ которого охватили‚ наконец‚ всеобщим порывом. Носились над водами квакающие демоны – блуждающими оборотнями‚ падали донизу‚ взмывали доверху‚ радовались победе-обольщению.

Господи‚ пронеси мимо!..

9

Пролетала под облаками корова. Одинокая и печальная в поисках суши. Спрашивала без интереса:

– Ваша фамилия Шимелевич?

– Шимелевич? – удивлялся Пинечке. – А это достойный человек?

– Очень.

– Тогда я Шимелевич.

– Пройдете по свету‚ – говорила корова. – Увидите всякое. Не торопитесь с выводами: "Я повидал этот мир и я поражен его испорченностью". Велено передать‚ Шимелевич: "Быть может‚ ты видел лишь самого себя".

Сделала неторопливую мертвую петлю‚ мотнула увесистым выменем:

– Разумом полны слова и опытом продиктованы. Всяк старенький любит мягонькое. Тепленькое и мохнатенькое. А уж о пухленьком и говорить нечего. Запомните‚ Шимелевич. К старости пригодится.

Кошка исходила завистью‚ задрав голову. Собака с петухом:

– Как же тебя угораздило? Летать – не падать?

А та отвечала важно‚ на грузном отлете:

– Корове раввина всё дозволено.

Странности продолжались‚ подпитывая надежду‚ и застучало уже колесами по стыкам‚ прошумело молодецким посвистом‚ покатилось с затяжного уклона‚ легкое и гремучее. Стоял на платформе Мендл‚ просохший на ветерке‚ кричал во всё горло:

– Ну и Мендл! Что за Мендл! Был Мендл – "Дурак дураком"‚ стал Мендл – "Кто бы мог подумать!" Прыгайте‚ что ли?..

Они попрыгали на платформу – кошка‚ собака с петухом‚ Пинечке – и покатили в заманчивые дали.

Никто их не ждал впереди‚ никто их не звал‚ никто не готовил еды с постелью‚ но их всё равно уносило прочь.

Вдоль колеи. Поперек судьбы.

Без оглядки от гиблого места.

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ ПОЗНАВШИЕ ГОЛОД

1

Сказано неспроста и во многие уши: "Всякому человеку свой час". Только не пропусти его.

Человек по имени Мендл вцепился в свой час – не оторвать‚ яростной бульдожьей хваткой. Мендл – кто бы мог подумать! – блаженствовал на платформе и наслаждался моментом. Разевал от восторга рот. Воздухом надувал щеки. Бил башмаком по полу и рукавами всплескивал.

– Ага-га! Га-га! Я же тебе говорил! Стену достроили и лучше стало.

– Чем же лучше? – волновался Пинечке. – Чем?!

– Все утонули! Некому указывать! Кто бы мог подумать?..

Янкеле и Ривкеле

Дружно жили вместе‚

А теперь всю зиму

Янкеле в отъезде.

Пел. Хохотал. Жизни радовался. Укатывал в неопробованные края.

Стоял ящик посреди платформы. Узкий‚ высокий и щелястый. В ящике кто-то жил‚ шевелился‚ плескал водой‚ шуршал мочалкой по камню‚ проборматывал со скупой мужской лаской:

– Чего боишься? Ну‚ чего ты боишься‚ дурачок? В глаз‚ что ли‚ попало?.. Вот мы тебе шинелку отмоем‚ вот мы тебе сапожки отчистим: чистым в веках будешь.

Обошли вокруг. Осмотрели. Обнюхали. Из щелей густо тянуло запахом махорки‚ ваксы и ружейного масла.

– Вы кто будете? – поинтересовался Пинечке. – И как вас зовут?

– Сопровождающий‚ – ответили строго. – Секретный солдат. Зовите меня – Почтовый ящик номер восемь.

– Куда направляетесь‚ номер восемь? Что везете?

– Еду по заданию. С подорожной и накладной. Что везу – секрет.

А Мендл уже отступал назад‚ боязлив и робок сердцем‚ выглядывая с отдаления очередную напасть‚ к которой следует приспособиться:

– Я труженик. Мозоли могу показать.

– У врага тоже бывают мозоли‚ – сказали из ящика и затвор передернули.

Гремели. Стучали по стыкам. Катили себе с уклона: не шибко‚ но с ветерком.

Чихал пес без остановки‚ простуженный на гнилых водах. Чихал‚ как дуплетом стрелял из стволов крупного калибра. Чихнет и перезарядит. Перезарядит и снова чихнет. Кошка потешалась на всякий его чих‚ но вида не подавала‚ щадя собачье самолюбие. Петух ершился на ветру и яиц больше не клал‚ хотя и ощущал позывы. А Пинечке грустил на платформе‚ умудренный прежним дорожным опытом.

– Вы пират? – осторожно спрашивал Пинечке. – Если пират‚ то остановите. Я слезу. Нам не по пути.

– Я не пират! – кричал Мендл. – Я путешественник! По нехоженым землям!

Путешественник – это другое дело. Чистое и достойное. Рабби Акива путешествовал в свой срок и рабби Натан‚ рабби Гамлиил и рабби Иоханан‚ а неутомимый Раба бар бар-Хана несчитанные избороздил моря и неведомые исколесил страны. Значит и Пинечке не во грех: смотреть‚ запоминать‚ сравнивать...

...развеселая компания на привале: ковер разостланный‚ еда разложенная‚ бутылка откупоренная‚ гитарной струны перебор‚ и призывные взгляды‚ и улыбчивые губы‚ и простертые руки: подсесть бы‚ поговорить бы‚ понять-удивить: "Гоп–гоп‚ выше-выше‚ ест коза солому с крыши..."

Жизнь чужая и праздник чужой.