С того дня и после. Срубленные зимой

А жизнь идет себе и идет. А сны снятся и снятся‚ вчерашние‚ позавчерашние сны. Когда подступает ночь-утешительница. Заказанный час встречи у основных часов памяти.

Нет резкости в глазах. Нет резкости во снах. И не подкрутить окуляры‚ чтобы рассмотреть подробности.

Так приведите ко мне первого заместителя самого главного толкователя неразгаданных моих снов...

МАРШРУТАМИ МОЕЙ СЕМЬИ

По северным берегам Понта Евксинского‚ по безлюдным травяным просторам‚ манящим путем от Каспия на Дунай прошли без счета племена-народы‚ опустошая опустошителей и вытесняя вытеснителей‚ прошли и сгинули‚ как пена на воде: скифы‚ массагеты‚ невры‚ будины с гелонами‚ сарматы‚ гунны‚ аланы‚ хазары‚ угры-мадьяры‚ черные болгары‚ касоги с ясами и печенеги с половцами‚ – и где-то там‚ в бездумном водовороте резни‚ пленений‚ переселений великих орд затаились единоверцы мои‚ что пришли вслед за греками‚ в совсем уж непамятные годы‚ в мареве веков и страхов.

Там они жили‚ на северных берегах Гостеприимного океана‚ там множились‚ и оттуда‚ с юга‚ протоптанной дорогой шли на север родственники мои‚ оседая по пути в Гродно‚ Новогрудке‚ Бресте. Вот вариант: предки Нахмана Рита отправились с юга в землю Литовскую; предки Фишеля Канделя остались на краю Дикого поля‚ в отуманенной земле Подольской.

Вот вам иной вариант: родственники мои пришли с римскими легионами в Аллеманию‚ она же земля Ашкеназ‚ и расселились по берегам полноводного Рейна‚ посреди белокурых племен‚ что сходились на игрища в лесных своих капищах‚ поклоняясь болванным прелестям‚ жертвы приносили кумирным богам во тьме неверия. Майнц‚ Вормс и Шпейер – истоки ашкеназов‚ их колыбель‚ а там и Кандель неподалеку. Кандель – городок такой в Аллемании‚ неприметный городок возле Рейна‚ даже гора Кандель: 1243 метра над уровнем моря! Кандели‚ возможно‚ жили под той горой‚ Риты жили‚ роднились между собой‚ в одной синагоге молились: соседи по улице‚ соседи по кладбищу‚ – а почему бы и нет? – поровну делили беды‚ что наползали в негожие времена. В Вормсе убивали единоверцев моих: кровь‚ огонь‚ клубы дыма; в Шпейере убивали и в Майнце‚ а тут и Кандель под боком, неприметный городок: не избежал участи. Ожесточился народ в земле Ашкеназ: на кострах жгли родственников моих‚ в болотах топили‚ в бочки заколачивали и в реки метали‚ – как же уцелела та ниточка‚ что дотянулась до меня‚ как же я уцелел в той резне? Банды бродили по земле Ашкеназ‚ банды юденшлегеров, убийц наших‚ и ушли Кандели на юго-восток‚ через Моравию‚ Бессарабию‚ в отуманенную землю Подольскую‚ ушли Риты на северо-восток‚ в землю Литовскую‚ чтобы их потомки встретились через века в Москве‚ поженились‚ родили меня с братом.

У Бога свой расчет.

Доподлинно известно одно: родственники мои по материнской линии проклюнулись в Литве‚ на упорядоченной земле Литовской‚ где закон – это закон‚ обычай – обычай‚ а силу дает власть‚ и дает надолго. Тевтонцы приходили с запада‚ тревожа землю Литовскую‚ содрогая топотом тяжелых коней‚ чтобы осесть у холодного моря‚ внести в жизнь умение‚ порядок‚ расчет. Евреи приходили отовсюду‚ принося суетливость‚ страстность‚ впечатлительность и домоседство‚ умение торговать и любовь к детям. В 1388 году было начертано на грамоте с привилегиями для евреев: "Деяния людей‚ не закрепленные голосом свидетелей или письменными показаниями‚ стираются с лица земли‚ исчезают и предаются забвению‚ а потому мы‚ великий князь Витаутас‚ объявляем нынешним и грядущим поколениям..." Синагоги появились на земле Литовской‚ хедеры‚ иешивы с кладбищами‚ чтобы жить посреди своих и лечь посреди своих‚ под плиту с надписью: "Здесь погребен...". Лавки открывали на земле Литовской‚ портняжные мастерские‚ кузницы с красильнями‚ и непременные бани‚ которые дозволялось топить во всякое время‚ по княжеской милости‚ когда надумают мыться.

А в той земле‚ в земле Литовской родственники мои следовали Закону неукоснительно. И кланялись они не пану, склонялись перед волей Всевышнего‚ Который отправил их в изгнание. И заучивали с пеленок: "Милосердный к злодеям – злодей для милосердных". И знали наверняка: нет страдания без проступка – таков путь в мире. А ежели случалось бедствие для народа Израиля‚ собирались мудрейшие в синагоге‚ способные различить между добром и злом‚ рассматривали поступки каждого в поисках того‚ кто навлек на них это бедствие. "Один согрешивший губит много доброго..." Так пусть же он удалится от зла‚ совершит покаяние на пути к праведной жизни‚ и утихнет "ярость гнева Его".

Это там‚ на земле Литовской‚ жил великий в Израиле‚ благочестивый Гаон‚ что с детства изведал глубины моря талмудического. Он спал два часа в сутки‚ питался скудной пищей‚ запирался в комнате‚ закрывая ставни‚ и занимался при свете лампы: "лицо обращено к стене‚ глаза к книге‚ а сердце к Небесам". Отшельник и аскет‚ он говорил: радость ведет к легкомыслию‚ "веселье и избыток пищи родят всё дурное". И это он стал главным борцом с теми‚ кто повторял слова чудотворца из Подолии: следует "всегда быть веселым‚ и не печалью‚ а радостью надо служить Творцу".