С трех языков. Стихи

«Господа, если бы, допустим в порядке бреда,
                                                         по нашему небу
(такому красивому, такому ясному, такому мирному)
пролетели сто реактивных самолетов и один из них,
                                                  представьте, упал,
две трети Беллинцоны уничтожил бы пожар
                                         от разлившегося керосина.
Если бы, господа, — тоже допустим в порядке бреда —
оказалась разрушена плотина Луццоне
                                    (подземный толчок, оползень —
и прощай стопроцентная надежность),
                                    через час пятьдесят восемь минут
уровень воды в Молинаццо
                                          поднялся бы на четыре метра.
Словом, господа, со всех сторон
                                             нам угрожает опасность,
и вам известны и без меня
                   страшные последствия паники, а посему
гражданская защита должна базироваться
                                      на идеологической платформе
(я имею в виду защиту
                                     определенного типа демократии
и уважение основных свобод
                                        и духовных и моральных
ценностей, но об этом мы поговорим позже).
Для первой лекции, господа,
                                           этого, полагаю, достаточно,
тем более я вижу, что лед сломан,
чему я рад.
Спасибо.»

Который год

Который год, как моего отца
не мучит жажда,
а может, продолжает мучить.
«Я мог бы выпить, — говорил он в пору сенокоса, —
целое море». Он хотел сказать,
                                              что жажда нестерпима,
как, например, в тридцатой песни
«Ада»[1]

или в тринадцатой «ОсвобожденногоИерусалима»[2].

Я не могу отца представить

в так называемом загробном царстве,
чему виной, по-моему, не жажда,
мучительная жажда работяги,
намаявшегося за день так,
что лучше было
по вечерам ему не докучать,
дать отдохнуть — и, значит, помолчать.

Фабио Пустерла © Перевод с итальянского Е. Солонович

Фабио Пустерла [Fabio Pusterla, p. 1957] — поэт, пишущий по-итальянски. Окончил университет в Павии, защитив дипломную работу по итальянской диалектологии. Преподает в Лугано, в Итальянском швейцарском университете и в лицее. Автор поэтических книг «Уступка зиме» [«Concessione allʼinverno», 1985], «Бокстен» [ «Bocksten», 1989], «Пляска смерти» [ «Danza macabra», 1995], «Потерянный остров» [«Isla persa», 1997], «Канувшая толпа» [«Folia sommersa», 2004], «Истории армадила» [«Stone dell’armadillo», 2006], «Всплывшие земли. Избранные стихотворения 1985–2008» [«Le terre emerse. Poesie scelte 1985–2008», 2009], «Звездное тело» [«Corpo stellare», 2010] и других. Большое место в литературной работе Пустерлы занимает перевод: в числе поэтов, прозвучавших благодаря ему по-итальянски, прежде всего следует назвать Филиппа Жакоте.

Выступает Пустерла также как прозаик и как критик, что подтверждает его недавняя книга пограничного жанра «Когда Кьяссо было в Ирландии и другие путешествия между книгами и действительностью» [«Quando Chiasso era in Irlanda e altre avventure tra libri e realtà», 2012], составленная из небольших рассказов, эссе, выступлений. Упоминая этот сборник, нельзя не процитировать заглавие одного из вошедших в него текстов: «Попробуй читать стихи. Увидишь, они говорят о тебе». Сказанные о стихах вообще, эти слова в полной мере относятся и к стихам самого Пустерлы, поэта, который, говоря о себе, говорит со своим читателем, говорит о нем. Открывает ему языком поэзии свое отношение к истории, к неуютному сегодняшнему миру, к литературе и судьбам ее творцов, к природе, которая может быть доброй и злой к человеку в зависимости от жизненных обстоятельств, а значит — о жизни и смерти. Разговор поэта с другим, с другими, понимаемый как разговор с самим собой, требует искренности, образной и интонационной, допуская патетику лишь в исключительных случаях. Метафора у Пустерлы, какой бы сложной она ни выглядела на первый взгляд, не только не усложняет восприятие поэтического высказывания, но делает его более выпуклым, ярким и, следовательно, более доступным.