С царем и без царя

Отношение к Распутину его поклонниц, в числе которых дамы высшего общества встречались очень редко, напомнило мне картины провинциальной жизни Чембарского уезда.

Преимущество Распутина перед Фирсом Михайловичем заключалось в том, что он в своих странствованиях по монастырям и скитам приобрел внешность так называемого божьего человека и усвоил кое-какие тексты Священного писания. Будучи человеком безусловно хитрым, обладавшим умением для каждого находить особый язык, он держался независимо во всяких обществах, увлекавшихся всем таинственным и принимавших его с распростертыми объятиями. Говорил он иногда непонятные фразы, не слишком заботясь об их смысле, который его поклонницы находили сами.

Распутин, сознавая, что обладает способностью внушения и гипноза, и будучи уверен в своей силе, по-видимому, считал, что благодаря своему дару имеет и большие жизненные права.

Когда некоторые высшие православные духовные лица узнали о существовании крестьянина села Покровского Тобольской губернии и о силе, которою он обладал, они надумали использовать его для своих целей, причем влияние его приписали «действию богобоязненного простого русского православного человека на ищущих в духовных беседах успокоения». Они стали ему покровительствовать и ввели его при посредстве великих княгинь Милицы и Анастасии Николаевны к великому князю Николаю Николаевичу.

В скором времени Распутин завоевал такие симпатии этих трех высочайших особ, что, даже когда он уезжал на свою сибирскую родину, они поддерживали с ним непрерывные письменные сношения и посылали подарки, украшавшие его дом в Покровском.

Считая Распутина за человека преданного, который может им оказать поддержку при высочайшем дворе, великие княгини, воспользовавшись болезнью наследника цесаревича, представили Распутина Их Величествам.

Представление произошло при содействии великого князя Николая Николаевича в конце октября 1905 года. Создавшаяся в то время в обществе легенда о святости старца Распутина и его даре исцелять больных сильно помогла великой княгине Милице Николаевне добиться согласия императрицы Александры Федоровны познакомиться с Распутиным.

Цесаревич получил в наследие от своей бабушки, дочери королевы Виктории, болезнь английской королевской семьи — гемофилию: от всякого самого незначительного ушиба у него делалось внутреннее кровоизлияние, сопровождавшееся мучительным воспалительным процессом, который причинял ему тяжкие страдания.

С первого же раза, когда Распутин появился у постели больного наследника, облегчение последовало немедленно. Всем приближенным царской семьи хорошо известен случай в Спале, когда доктора не находили способа помочь сильно страдавшему и стонавшему от болей Алексею Николаевичу. Как только по совету A. A. Вырубовой была послана телеграмма Распутину и был получен на нее ответ, боли стали утихать, температура стала падать, и в скором времени наследник поправился.

Если стать на точку зрения императрицы-матери, в Распутине видевшей богобоязненного старца, своими молитвами помогавшего больному сыну, — многое должно быть понято и прощено всяким преданным престолу и Родине русским человеком.

Помощь, оказываемая наследнику, настолько укрепила положение Распутина при дворе, что он более не стал нуждаться в поддержке великих княгинь и духовных особ. Как человек совершенно невоспитанный, он не сумел или не захотел этого скрыть и просто повернул спину своим благодетелям. Тогда против него началась травля; в Синоде завели дело по обследованию жизни и деятельности Распутина с целью доказать, что он — сектант, проповедующий вредные для православия принципы; в обществе же стали о нем говорить как о развратнике, бросающем своими появлениями во дворце тень на императрицу. Подкладкою этих разговоров часто служило разочарование в Распутине, не оправдавшем возлагавшихся на него надежд.

Чем сильнее была исходившая из думских сфер травля против Распутина, тем больше развивалось у государыни чувство необходимости оградить незаменимого для здоровья наследника человека: влияние императрицы на некоторые назначения можно было объяснить желанием удалять от власти опасных для Распутина лиц.

Отлично все это учитывавший Распутин, принимая во дворце личину праведника, на стороне не стеснялся, пользуясь выгодами своего положения, удовлетворять свои подчас дикие инстинкты.

В Государственной думе Распутин был оценен как подходящий для антидинастической пропаганды элемент. Так же смотрела на него и еврейская пресса, не жалевшая красок для описания жития старца Распутина.

Она ему приписывала и пропаганду фетишизма, говорила о будто бы вырытой на его усадьбе в Покровском яме, в которой происходили моления; цитировала его поучения, исходившие из того, что грех для покаяния Богу угоден так же, как и подвиг, т.к. без греха нет и покаяния. Словом, личность Распутина представляла из себя прекрасный материал для жадных до сенсаций корреспондентов.