С вечера до полудня

Пока Лоренс запирал наружную дверь гаража, Гордон бесшумно отворил дверцу машины, выскользнул из нее и, наклонившись, еще раз заглянул Габриеле в глаза.

— Вы будете здесь, когда я вернусь?

— Конечно. — Сердце ее забилось в сто раз сильней.

Гордон повернулся и направился к своей машине.

Подождав, пока отъехал Лоренс, а вслед за ним и Гордон, Габриела вылезла из автомобиля и понеслась к дому. В воротах ее встретил Киллер. Пес глухо рычал и скалил клыки. Отломив кусочек гамбургера, она швырнула ему. Ей было очень страшно: она всегда боялась собак, а Киллер казался ей чудовищно большим и злобным псом.

В мгновение ока слопав брошенный кусок, пес вернулся за новым. Габриела дрожащей рукой открыла ворота и шагнула внутрь, ожидая, что он в любую минуту кинется на нее. Увидев, что он нападать не собирается, она бросила ему вторую порцию, заискивающе уговаривая не кусаться.

Третий кусок дал ей возможность дойти до парадной двери. К ее глубокому удивлению, она оказалась незапертой — видимо, хозяин понадеялся на добермана. Положив остаток гамбургера на верхнюю ступеньку, она вошла в дом и закрыла за собой дверь.

Такого беспорядка она в жизни не видела. Телевизор орал во всю мощь, транслируя футбольный матч местных команд. На кофейном столике и на столе рядом с шатким креслом громоздились пивные банки.

Перешагнув через кипу газет, которые Лоренс явно даже не удосужился развернуть, Габриела вошла в кухню. Там было не лучше. На плите стояла кастрюля с недоеденным супом — судя по виду, недельной давности. Подоконник и буфет тоже были завалены банками из-под пива. Запихнуть в мойку еще одну грязную тарелку удалось бы разве что с помощью пресса. Все было покрыто слоем жирной пыли. На столе лежала разорванная обертка от чипсов. Заметив, что на ней что-то накарябано, а рядом валяется огрызок карандаша, Габриела наклонилась поближе. Это оказался номер телефона. Поспешно переписав его, она метнулась через кухню к внутренней двери, ведущей в гараж.

Гараж. Такой же грязный и захламленный, как и все остальное в доме. Бетонный пол залит машинным маслом. В дальнем углу блеснуло что-то яркое. Это был детский сиреневый велосипед.

Сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Подбежав к велосипеду, Габриела прочла имя, выгравированное на металлической пластинке между ручками руля: Лейси.

Велосипед девочки! Габриела знала это. Вся похолодев, она нагнулась и дрожащей рукой коснулась букв. Ее снова охватило чувство, что ее предали. Затем страх. Такой всепоглощающий, леденящий душу ужас ей довелось испытать лишь раз в жизни. Той ночью, когда убили Тельму Нильсен.

Глотая слезы, она попыталась отдернуть руку, но у нее ничего не получалось. Ее пальцы словно примерзли к пластинке. Тело сковал мертвенный холод. Пытаясь успокоиться, Габриела вдруг почувствовала, как начали пульсировать запястья, а ногу, где раньше ощущалось лишь жжение, словно охватило пламя.

Взвыл автомобильный гудок. Она очнулась. Лоренс! Он возвращается!

Наружные двери гаража начали медленно открываться. Габриела рванулась в дом. Если только поторопиться, она, может, еще успеет выскочить в переднюю дверь прежде, чем он войдет через черный ход из гаража.

Она рванула дверь. Перед ней, ощерив зубастую пасть и злобно рыча, стоял Киллер. Она захлопнула дверь. Куда же бежать?! Как отсюда выбраться?!

Габриела помчалась через ответвляющийся от гаража узенький коридорчик и юркнула в первое попавшееся помещение. Ванная. Но ведь здесь совершенно негде спрятаться! Заскрипела дверь, ведущая в кухню. Что-то тяжелое стукнуло о стол.

Охваченная паникой, Габриела залезла под душ и задернула занавеску. Все кругом было заляпано пятнами засохшей мыльной пены, на полу виднелись следы башмаков, грязные разводы. Нет, она не умрет в этом свинарнике. Такого просто не может быть!

Дверь ванной заскрипела, открываясь. Перед мысленным взором Габриелы пронеслась сцена в душе из фильма «Маньяк». Покрывшись холодным потом, не в силах сдержать дрожь, она прижалась к черной от грязи стене.

В щель за занавеску просунулась рука. Лоренс повернул кран. Боясь даже вздохнуть, Габриела ошалело глядела на его мясистые пальцы. Трубы взвыли, в них что-то зашипело, и на нее, мгновенно промочив с головы до ног, обрушились струи ледяной воды. Габриела даже не вздрогнула. Она застыла, не в состоянии ни двигаться, ни соображать. Она не могла даже пальцем пошевелить.

4