С волками жить

— Рей Соерз, — сказал стопщик.

Хватка у водителя была мягкой и бескровной — словно пожимаешь перчатку.

— Приятно познакомиться, Рей. Мне нравится человек, которому недостает курса. Мне нравится ваша честность. Мы — последние бизоны, мы, честные люди. Может, мы и не знаем, куда едем, но хотя бы знаем, где были.

Стопщик сообразил, что водитель открыто уставился на него.

— Что? — спросил он.

— Откуда вы, Рей?

— А. — Он рассмотрел окно. — Вермонт, — ответил он.

— Вермонт? Ну и совпадение. У меня шурин лыжную лавку держит в Киллингтоне. Вы откуда-то из тех мест?

— Нет-нет, вообще-то севернее. Там нет названия, на самом деле, не поселок, ничего, это просто в лесу, там горы, скорее типа коммуны.

— Коммуна? Я и не знал, что они там еще сохранились.

— О да, несколько есть. — Стопщик взвесил улики в лице водителя. — Мечта не умерла.

— Без балды.

— Если только семечко отложить, так и урожай можно вырастить снова. — Он умолк. — Когда земля готова.

— Вот как? А земля готова?

Стопщик обратил свой призор на смещающуюся панораму снаружи машины.

— Скоро.

— Ну, подумать только. Никогда б вас не принял за субъекта из коммуны. Не обижайтесь.

— Я поездил.

— Так а теперь вы что — в отпуску или как-то?

Стопщик подался вперед, чтоб позволить своим пальцам кратко и так-мимоходом проверить успокаивающий горбик у себя под штаниной.

— Можно сказать, мне зудело. Когда надо ехать, надо ехать, понимаете меня?

— Абсолютно.

— Разъездной человек.

— Много сердец разбиваете.

Стопщик явил расточительную улыбку.

— И это тоже.

— Риски бродячей жизни.

— А сами-то?

Водитель сосредоточился на вождении. Стопщик ждал. Одометр отсчитывал десятые части мили. Голос пастора на фоне — приглушенный бормот спортивного комментатора, предоставляющего драматичный комментарий важных событий на последней лужайке. Водитель огляделся, точно за ним наблюдали.

— Я этого не всем открываю. — Он перевел дух. — Я только что вышел из тюрьмы.

Лицо стопщика шевельнулось и замерло, и опять шевельнулось.

— Что смешного?

— Ничего вообще, — ответил стопщик смертельно серьезно. — А приговор какой был?

Водитель подождал, пока стопщик не уставится прямо перед собой.

— Убийство, — произнес он.

В лице стопщика ничего не двинулось.

— Вы, наверное, опаснее, чем смотритесь.

— Это была ошибка.

— Я и не сомневался, Том.

— Оружие не мое было. Я не знал, что заряжено, — и да, я понимаю, как это, надо полагать, звучит.

Вот теперь стопщик, казалось, развеселился по-настоящему.

— Я и спрашивать-то не собирался.

— Мы просто пытались парня напугать, Уайли да я, помахать стволом у него под носом и наличку цапнуть. Не знаю, сейчас-то трудно уже все воссоздать, так мы нервничали, как будто все в широкоугольнике, весь магазин виден оттуда, где стоишь, а потом кто-то дернулся, и ствол чпокнул, и парень из лавки в один миг холодный, как камень. Не должно было так быть. Легавые примчались, не успели мы с чертовой стоянки выехать.

— Знаю. Этого тоже не должно было быть. Сколько отсидел?

— Тринадцать лет. Я был знаменит своим хорошим поведением. В Мэрионе[47], — добавил он.

— Забавно, — произнес стопщик, сухо хмыкнув. — Интересных каких людей на дороге встречаешь.

— Могу себе представить.

— Вчера какой-то спятивший дальнобой пытался воткнуть мне заточку из отвертки.

— Не волнуйтесь, я безвредный.

— Ничего иного и не думал, Том. Вообще-то мне в этой машине довольно уютно, так мило совсем не всякий сезон бывает.

— Пить хотите? — Перехватив руль одной рукой, водитель сунул другую под сиденье и выволок полупустой пятерик «Королевской короны». — Угощайтесь.

— Спасибо. — Стопщик отвинтил крышечку, поднес бутылку к губам. Как только спиртное ударило, из плоти его вышел весь воздух, кожа тут же облепила жесткий костяк, он оказался в вакуумной упаковке, готов к употреблению. — А вот и та высокая проба, какой так долго не стояло на подлой череде моих дней.

Настал черед водителя. Он озирал дорогу поверх воздетой булькающей бутылки — к зримому изумлению проехавшего мимо мини-фургона с надписью «ЦЕРКОВЬ СВ. ПАВЛА» и седой женщины в бежевом «БМВ», которая завопила из-за крупных солнечных очков свое сердитое мнение о подобном безрассудстве, но ее предупреждением он жизнерадостно пренебрег.

— Как вообще людям удается справляться с предательством современной системы автострад трезвыми, для меня полнейшая загадка.

— Лучше этого не бывает, — объявил стопщик.

— Хуже уж быть и не может, — ответил водитель.

Бутылка переходила из рук в руки в общем молчании, за которым надзирало самомнение сброженной мысли, стопщика интриговало понятие его тела как оспариваемой территории, арены воюющих присутствий, какие пастор Боб не мог бы утихомирить и замшевым саквояжем долларов веры. Он катал язык по каверне своего рта, лакая вкус со стенок.

— Лучше этого и быть не может, — произнес он.

— Полагаю, я бы поддержал это мнение, Рей.

— Вам нравятся женщины, Том?

— А то нет.

— Тогда вот вам мое предложение — я вам рассказываю, кого поимел, а вы мне рассказываете, кого поимели вы.

— Валяйте.