С волками жить... [СИ]

В этот раз было хуже, чем прежде, а почему, Люта не знала. Ей было больно, а очнулась она от того, что чужой оборотень вылизывал ей морду. Никогда и никому она не позволяла такого!

«Ты плакала, — он вжался в угол, когда она лязгнула зубами у самого его носа. — Я не могу видеть, как девушки плачут. Прости…»

«Я пить хочу, умираю», — Люта пропустила его слова мимо ушей и первой проскользнула в изрядно расширившийся лаз. Снег! Сколько снега! Хочешь — катайся в нем, хочешь, ешь…

«Оба ружья в доме, — вспомнила вдруг она. — И свое у Айлана есть… Дура! Нет бы спрятать!»

И она бросилась прочь от дома, в лес, в метель… Человек туда ни за что не пойдет.

Серый бежал за ней, хромал, правда, и Люта остановилась. Уже достаточно далеко, Айлан не дострелит.

«Ты правда княжий сын? — спросила она, вспомнив о деле. — Или этот наврал, что ты сделался оборотнем?»

«Правду сказал».

«И ты убил родителей?»

«Нет… нет… Не знаю, кто их убил, я в лесу был! Но если это Ири!..»

Эре на весь лес плакал по родным, по прежней жизни, и Люта будто видела его мать с отцом — отец немного походил на Тана, — брата и маленьких сестер. Брат был красивый… но Эре уж точно не хуже, подумала она. И девочки хорошенькие, таких враз соседские сыновья разберут…

А старший брат мог устроить пакость. Почему нет? Отец говорил, такое у господ часто случается, а уж если младший умнее и надежнее старшего… Ну и что — оборотень? Не нарочно же таким стал! Уж подгадает денек ехать оброк собирать, а если застрянет где-то… на то есть верные люди, чтобы заперли и сторожили. Эре ведь не старше Люты, успел бы набрать таких! А может, от отца бы достались…

И охотник, да не за простыми оборотнями — тех-то ведром черпай! Сперва Айлан выслеживал того самого, теперь Эре. Но правды он ведь не скажет… «Не в постель же его тащить, — зло подумала Люта. — А пьет он только свое, сколько раз повторял. И трав я не знаю, а и знала бы — сейчас где их возьмешь?»

Вокруг уже давно подпевали обычные волки, издалека отзывались оборотни — сюда они давно не совались. «А жаль, — подумала вдруг Люта, — вдруг они знают что-нибудь! Но идти их искать… Нет, слишком долго. Я сама».

Эре выл очень долго — наверно, старался вылить все, что накопилось на сердце, а когда умолк, Люта лизнула его в нос. Люди целуются, вон, Трюдда целовала ее в щеку, но сама Люта могла только так.

«Говори, что за цепочка, — потребовала она. — И не трать времени даром. Что колдовская, сама догадалась. Догадаюсь еще вот о чем: тебе ее колдун дал и сказал, что пока будешь носить, волком не станешь. Только вышло наоборот, верно?»

Эре лег в снег и положил голову на лапы.

«Угадала?»

«Да. Но не всё. Я как побывал волком, так понял — не хочу всегда ходить человеком…»

«Ничего не поняла», — созналась Люта.

«Цепочка — цепь — держит тебя. Такого, какой ты есть, неважно, волк или человек. А я захотел большего, дурак…»

«Скажи толком, чего!»

«По желанию становиться то волком, то человеком, — неохотно отозвался Эре. — Так тоже можно. Нужен только особенный нож».

«Нож?»

«Да, воткнешь его в землю, перекувырнешься и обернешься. Я так и сделал…» — он уткнулся мордой в снег.

«Нож кто-то взял, пока ты бегал по лесу? — вспомнила сказки Люта. — А цепочка уже была на тебе, и ты остался волком?»

Эре промолчал.

«И тебя никак не расколдовать? Чтобы ты был обычным оборотнем?»

«Никак. Нужен нож, но он не у Ири, я проверял… напугал всех насмерть. Тогда и решили, что я хочу убить всю семью! А колдун вдруг взял и умер. Я не знаю, где еще искать».

«Ничего, — твердо сказала Люта. Ясно, почему колдун вдруг копыта отбросил, — слишком много знал! — Найдем. Спровадить бы этого…»

«Я думал, он тебе нравится».

Люта хотела обозвать его как-нибудь, но вместо ответа снова лизнула в нос. А потом…

Что может быть лучше бега вдвоем сквозь метель? И пускай Люта медлила — Эре еще сильно хромал, — это не имело никакого значения. Будто он не был волком и не чуял, чего желает волчица…

* * *

— Извини, я у тебя кое-какие припасы подъел, — виновато сказал Айлан, когда она вошла в дом. Спасибо, печку натопил.

— Заплатишь, обещал же, — пожала плечами Люта и грохнула прямо на стол свежую заячью тушку. — Я помню, что почем покупала.

Повисло неловкое молчание.

— Заплачу, ясное дело. А ты не встречала того, серого?

Люта помотала отросшими волосами. Подумала: нужно отрезать покороче, мешают.

— Ясно… тогда мне надо идти дальше.

— Сперва плати за еду и и постой, — повторила Люта.

— Да возьми, жадоба! — он кинул на стол кошелек.

Куртка распахнулась, и Люту пробрало ледяными мурашками вдоль хребта.

— Потом возьму, сперва сготовлю чего-нибудь. Ножик подай, — сказала она, и протянула руку, не оборачиваясь. — А то сел сиднем и сидит.

— Этот?

— Нет же! Тонкий нужен, сам не видишь? Охотник выискался…

Судя по грохоту, Айлан рылся в ящике с ножами.

— У тебя тут только тесаки какие-то… Держи мой!

Ножик был не слишком длинный, но очень острый, с костяной рукоятью. Может, тот самый?

Люта присвоила его очень просто: свалила грязную посуду в таз, ножи туда же, а когда Айлан пошел на двор, быстро выудила ножик и спрятала за голенищем.