С волками жить... [СИ]

— Эй, пошла с дороги! — кто-то из свиты замахнулся кнутом на немолодую, но еще крепкую, жилистую женщину, вставшую на пути, но князь успел схватить его за руку. Не хватало со старухами воевать!

— Иди поздорову, — сказал он ей.

— Да ты смеешься, что ли? — ответила она и вскинула голову. — Отдай мне моего мужа, светлый князь. Довольно ты его мучил прежде, теперь снова настиг?

— О чем ты? Это что, ваша полоумная? — оглянулся князь, но никто даже не улыбнулся.

Лошади попятились, нервно всхрапывая, когда женщина коротко взвыла, а ей — вот тут князь не поверил собственным ушам — ответила воем чуть не половина деревни: парни и девицы, подростки, дети… А вот княжеские охотничьи псы что-то попятились, прижали уши, поджали хвосты, словно услышали настоящую стаю.

— Отдай. Моего. Мужа, — повторила она. — Иначе отсюда никто не уйдет, обещаю. А если что сделаешь с ним, клянусь: не я, так мои потомки найдут тебя, всех твоих чад и домочадцев.

— Перестрелять — и дело в сторону… — подал голос кто-то из свиты.

— Люди же! Не смеете без доказательств! — ответил другой.

— Это вольная деревня, нешто забыли? — крикнул кто-то из толпы.

«Вольная Волчья», — вспомнил вдруг князь. Хотел спросить, откуда такое название, да забыл… а теперь, развернув коня, посмотрел на волка в клетке.

Глаза у него были не волчьи, серо-голубые. И цепочка на шее — он видел такую!

— Отомкните замки, — велел князь, и оборотень, припадая на заднюю лапу, опасливо ступил наземь… и тут же получил по загривку от той женщины.

— Дурак! Говорила тебе не соваться в тот лес, а ты… «Я лучше знаю, я лучше знаю!» Что ты узнал, дубина? На вот, держи!

Она бросила что-то наземь, и волк мигом обратился в невысокого роста сухопарого человека. Дети еще засмеялись, глядя, как он неловко кувырнулся после жениной затрещины.

— Да могу я раз в жизни тебя ослушаться?

— Не мо-ожешь! — радостно заржала та часть деревни, что выла в поддержку.

— Иди домой… Ухитриться надо такой капкан не заметить! Ослеп на старости лет, что ли?

— Да ну тебя, Люта…

Князь смотрел на него — до чего профиль знаком! И коротко остриженные волосы, светлые, с проседью уже… И глаза — словно вчера видел в отражении или…

— Эретор? — негромко окликнул он, и князю показалось, будто спина оборотня-подкаблучника дрогнула. — Это ты?

— Не пойму, о чем ты, князь, — тот обернулся и поклонился не земно, но почтительно.

Они долго смотрели друг на друга в упор, и наконец князь выговорил:

— Он сказал, ты сможешь жить обычной жизнью. А вышло…

— Я и живу обычной жизнью. И вины моей в том, что случилось, нет.

— Я знаю. Он сам и… — князь отвел взгляд. — Думал, я послушный, не как ты. Думал, стану выполнять приказы.

— И что же вышло?

— Когда я догадался и объяснил все верным людям… он умирал очень долго, — Иритор снова встретился глазами с братом. — Весь город собрался посмотреть. Жаль, ты не видел.

— Я, знаешь, предпочитаю всадить пулю в лоб или затянуть петлю. Пытки — не по мне, — сказал Эре и отвернулся, — кем бы ни был тот мерзавец… Пойдем, Люта.

— О чем это он? — шепотом спросил кто-то.

— Да кто его поймет, он странный малость… — ляпнул какой-то мальчишка. — Живут с теткой Лютой там, куда никому не долезть, зверей стреляют. Одичали небось…

— Я т-те дам тетку! — красивая девица дала ему затрещину. — Не такая мамка старая…

— Да как не старая! Вдова Эльви давно умерла, лет через пятнадцать после того, как Люта с отцом пришли, а Эльви было вот как тебе, да, тебе, — вступила незнакомая тетушка, указывая на средних лет женщину. — Помирать уж точно не собиралась!

— И оружейник! Их трое уже сменилось, а Люта так и ходит за патронами!

— А ну тихо! — рявкнула еще одна женщина, на голову выше остальных, локтями прокладывая себе путь сквозь толпу. — Опять все пропустила, что ли? Ишь какая медленная стала, ну да лет-то мне сколько…

— Ага! — выскочил мальчишка. — Гляди — это князь, он волка поймал, только это был не волк, а дядька Эре, а тетка Люта…

— Умолкни, — попросила Трюдда, а это была именно она. — Без сопливых разберусь.

С годами она сделалась еще массивнее и, она сама говорила, крепче. Ружейный залп бы точно выдержала: известно же, что к старости великаны превращаются в камень. Она, пусть и не чистокровная, следовала дорогой предков.

— Светлый князь, — сказала Трюдда наконец, — прости этих болванов: они не ведают, что болтают. И не слушай наветов: никогда деревня не страдала от оборотней. Вру! Один раз пришлый явился, черный… И охотник был пришлый. Убил черного — и стало спокойно.

— Значит, оборотней нет? — проговорил Иритор. — А что я видел сию минуту? Или меня глаза обманули, и мужчина не сделался из волка человеком?

— Так он не оборотень, те-то за горой живут, — невозмутимо ответила Трюдда. — Расплодились что-то, вот там капканов и понаставили, так что это вы Эре поймали, охотника. Заколдовали его когда-то давным-давно, ну да он не шибко жалуется. Говорит, охотиться сподручнее, а вот ружье носить — не особенно. Сами в зубах этакую железяку по кустам потаскаете — поймете.

— А женщина?..

— Жена его. Сами знаете: муж и жена — одна плоть.