С закрытыми глазами, или Неповиновение

"Уважаемый Михаэль! Человек Вы смелый и, я бы сказала, счастливый. Я сама хлебнула там того, что можно пожелать только врагу. Всего Вам самого лучшего, с уважением, Нехама"

"Уважаемая Нехама! Рад читать Вас. Мы сделали свой выбор. Михаэль"

"Уважаемый Михаэль! Читаю Ваши книги. Эти вещи намного страшнее немцев, погромщиков и всей другой сволочи. Это захлёстывает всё тело таким отчаянием, от которого не оправиться уже никогда. Нехама"

"Уважаемая Нехама! Ждал Ваше письмо. Мне радостно от Вашего слова, взгляда, позиции. Михаэль"

"Уважаемый Михаэль! За исключением немногих, мои статьи встречают в штыки. Сталкиваюсь с ужасной ненавистью. Мне страшно за евреев, за Израиль. Мне страшно за Вас в Вашем одиночестве. Нехама"

"Уважаемая Нехама! Без правды нет цельности. Главное – оставаться цельным с самим собой. Прочёл всё присланное. Очень интересно. Я люблю Ваше слово. Михаэль"

"Шалом алейхем, Михаэль! Спасибо за Ваши теплые слова. Нельзя ли по дружбе, хоть и совсем недавней, называть Вас Миша? Пусть Всевышний бережет Вас и семью, им нелегко. «Мой Израиль» – такой чистый, такой характерный для тех наивных лет. Это не только Ваш мир тогдашний, а многих, очень многих проснувшихся евреев. И человек оттуда смотрится добрый, хороший еврей. Есть и сантименты тут – я была ребенком, и у меня были родители и брат. Их давно нет, и родных нет. Те, кто в Москве – чужие, с гоями переженатые. А так требуются родные, не можете себе представить. Нехама"

"Нехама, здравствуй! Вот, получай родного. Твой родной, Миша"

"Дорогой Миша! Прошла целая вечность (2 дня) со времени Вашего письма. В следующем письме я объясню мое молчание. Что-то меня тянет перечитывать Ваши книги. Как бы я хотела родства, ну хоть на уровне кузена что ли! Нехама"

"Шалом, Миша! После долгого голодания надо есть по капле, иначе гибель. Видя, как надвигается 9-ый вал сближения с Вами, я испугалась. Не потому, что жду разочарования, а потому, что такие лекарства берут понемногу, иначе – гибель от обжорства. Тут есть главное между нами, как ни с кем – Ваши книги, Ваше сердце, наше похожее прошлое в России и, к сожалению, наши мучители в Израиле. А за «родного» не знаю, как благодарить. Сказать хочется очень много, накопилось за много лет. Опять начала читать Ваши книги. Прочла сегодня большой кусок под пение моего любимого Карлебаха, и, честно скажу, наплакалась. Разве можно не плакать над такой трагедией?! Разве можно не плакать над собственной трагедией? Да хранит Вас Б-г, афцелойхес але сонем. Нехама"