Саамские сказки

— Дай, бабушка-талакушка, твой корничек, надо мне в ярах дырку зашить.

Талахке дала этой женочке свой швейный корничек. Та взяла, открыла, а там, под крышку, человечьи пальцы вшиты. Она один палец выдернула, корничек вернула, а яры давай скоро-наскоро зашивать.

Талахке у нее спрашивает:

— Куда поезжаете, соседушки?

— А мы дикарей добываем,— отвечает женочка.

Талахке смотрит на нее, а у самой слюни текут, такая эта женочка мяконькая, жирная, румяная, как морошка-ягода. Талахке проглотила слюну и говорит ей сладким голосом:

— Оставайся, женочка, со мною, поди ко мне в чум, я дам тебе теплое место, кормить буду жирно и смачно. Оставайся, крутогузочка моя...

Ну, женочка знает, как сказать!

— Приду, приду, бабушка-талакушка, приду обязательно и всех своих приведу, только вот надо оленей поставить на корм. Я сейчас...— А сама прыг из чума да к мужу бегом. Все ему рассказала и показала мертвый палец.

Они поскорее отсюда прочь — назад, к людям.

Талахке сидит, ждет. Слушает-послушает — нет никого.

— Како йх не слышно мне? Носом чую, ухом пусто.

Сидела-сидела, ждала-пождала — не утерпела, поднялась-таки, толстая, и вышла наружу.

Взглянула под руку — а нет никого, одни следы саней от чума в кусты уходят.

Тут она руками всплеснула и заревела на весь лес, да еще и в котлы забренчала:

— Ой, сыны ж вы мои, сыночки! Ох, и подьте, сыночки мои, к вашей матери скорей-поскорей.

Сыновья из леса примчались, спрашивают мать:

— Что случилось, чего ты, мать, испугалась, чего опечалилась, что потеряла? Зачем ты истошно, без ума, без памяти Кричишь?

— Как не кричать? Как мне не кричать! Женочка была! В руках женочку держала, женочка жирна, гузка крутая, бока мяконьки, мясцо сладенько! Ай-ай, смачное мясцо убежало, а и как же мне тут не кричать, не плакать!

Ну, сыновья ей говорят:

— Никуда не уйдет твое вкусное мясцо! Тут оно будет!

Талахке села на пол и заплакала, а сыновья вышли да на оленей и давай ту женку догонять.

А им навстречу по дороге уже народ строем идет. Все на лыжах, и луки в руках, на сыновей Талахкиных стрелы направлены.

И открыли стрельбу, криком и шумом напугали сыновей Талахки. Они убежали в глухие леса, а мать свою толстую едва-едва уволокли с собой. Народ все, что было живого — овец, ручных песцов, и собак, и стадо оленей,— все взял под себя. С большим стадом оленей вернулись назад, в погост. Тут все стадо л все добро разделили между собою. Однако женочке выделили половину и отдали сполна.

ВЕЛИКИЙ КОЛДУН

Раз поздно вечером собрались мальчики и девочки кататься на санках. А катерн не велят им кататься.

— Ребята, довольно вам играть. Луна взошла - пора домой. Вот ужо Тала придет, он вас всех утащит в себе.

Однако ребята не послушались. Пошли кататься при луне. На горке светло, а что за горкой — о том они не думают. А Тала пучеглазый тутккак тут.

Притаился в тени и говорит:

— Катайтесь, катайтесь, детки, а я вам чикум-бакушки устрою.

Вот ребята с горки покатились, Тала выскочил из-за камня и расставил поперек дороги большую кису — мешок из тюленьей кожи с костяными затворками.

Ребята в мешок вкатились и... гапрр... Затворки щелкнули и заперлись. Суму, полную мальчиков и девочек, Тала вскинул на спину и пошел себе домой. Нес, нес и устал. Остановился, повесил мешок на сучок и сказал:

— Усните, детки, а я пойду за три-четыре озерка в пять раз пачканный лесок посидеть и отдохнуть.

И ушел.

Ну, ладно... Время идет. Тала где-то ходит, а ребята висят.

— Что будем делать?— шепнул один.

— Ик... Тала нас съест,— сказал другой.

Девочки заплакали.

Тогда самый маленький мальчик спрашивает у девочек, есть ли у них иголка с нитками и наперсток?

— Есть, есть,— ответили девочки и дали ему иголку с нитками и наперсток.

— Ладно, — сказал мальчик, - я складным ножом кису эту распорю, а вы даром время не теряйте, таскайте камни.

Мешок распороли, ребята выскочили и ну таскать камни и складывать в кису. Наложили ее полную камней, мальчонка в мешок прыгнул. Дети зашили его и убежали домой.

Мальчонка остался один и висел в мешке вместе с камнями.

Вернулся Тала и спрашивает:

— Есть ли вы тут? Все ли вы тут?

— Есть, есть, Тала, все мы тут,— ответил мальчик.

Тала взял кису, перекинул через плечо и пошел. Идет и кряхтит.

— Охо-хо-хо, тяжелехонько. Очень уж много ребят на обед мне попалось.

Едва-едва дотащился Тала до своего жилья. Пришел он к дому, поднялся на крышу, заглянул в дымовую дыру и крикнул своей хозяйке Талахке:

— Талахке, Талахке, дома ли ты?

— Дома я, дома,— ответила Талахке.

— Готовь большой котел, берестовый котел подставляй! Слишком много — ох! — очень уж много я принес мяса!

Талахке поскорей подвесила большой берестовый котел, влила воды, обхватила его обеими руками и держит.

— Готово! — кричит.— Спускай мясо!

Тала открыл кису, тряхнул раз, а из нее посыпались камни. Котел сорвался, пепел И дым поднялись столбом.

Талахке закричала:

— Ух ты старый пень! Апчхи! Весь котел, весь обед нам испортил... Пфу! Где тут мясо? Где тут парнишки? Где тут девчонки? Тут камни и больше нет ничего!