Саамские сказки

— Брат! Неужели ты оставишь меня одного?

— Нет,— говорит старший,— садись скорее в мою кережу и погоним вместе.

Сели и погнали оленя как могли. Опять атаман их настигает. Встал в кереже на колени; в отцовском печке он казался меньше и очень походил на старого Няла.

Старший брат закричал:

— Мы опознались! Это отец едет за нами!

Однако младший, он востроглазый был, не поверил.

— Не отец это,— говорит,— атаман настоящий, гонится за нами. Кривуляй, кривуляй сильнее след, как только можешь, петляй у него перед носом! Я буду в него стрелять. - Взял в руки лук и приготовился спустить стрелу. Когда упряжка атамана на извороте приблизилась на полет стрелы, младший спустил тетиву. Стрела угодила атаману в глаз. Мертвый, он упал в кережу ничком.

Олень-то свой! Он бежит и бежит позади кережи братьев. Видят они, что атаман неподвижен лежит — остановились. Оленям дали передохнуть. Атамана из кережи долой! Младший в кережу скок — и помчались опять. К своим амбарам, к потайной крепости поскакали.

Люди чудьжерве ждали, ждали своего атамана обратно и потеряли терпение. Решили ехать на разведку.

Тогда добрая половина их схватили саамских оленей и поехали атаману на выручку. До речки доехали, всех оленей в ней утопили, едва сами выбрались. До озера добрались пешие. Тут видят: лежит человек в печке. Обрадовались!

— Ага, вот сынок старого Няла сложил свою голову,— говорят между собою.— Наш атаман, видно, погнался за другим сыном.

Перевернули лежавшего лицом кверху.

— Атаман убит! — вскричали все сразу. Тут-то на них страх напал. Чудьжерве — атаман их, убит! Как им быть без главаря?! А ну, как те, в погосте, узнают да со всею добычей подадутся домой? Как тогда без атамана выбраться из незнакомой страны? Кто разделит добычу? Судили, рядили, решили: одной партии вернуться в погост и не отпускать никого в случае вздумают бежать домой, другим же идти братьев ловить.

Легко сказать, а каково то сделать?

Братьев они настигли только в убежище, где стояли амбары на высоких пеньках, где была у них крепость с неприступной оградой. Саамы вовремя смекнули — быть погоне! Они засели на крышах амбаров, упрятались в похоронку — никому не видимы стали. Переметнулись еще в одну похоронку и замерли. Ждут. Им видимо все, что делается перед оградой. Чудь и не ведала, в какую ловушку попалась.

Ну, и пришли чудины к этим амбарам. Кроме высокой ограды, ничего не видать. Крутом повалено дерево на дерево, торчат заостренные суки, не дают даже близко подобраться к засаде. Только и видны верхушки амбаров с оленьими рогами на крыше да на рога еще чего-то наброшено, будто там люди спрятались. Ну, чудинам до этого дела нет. У них забота — где какого добра добыть, съестного бы да пушного товара, вот им что нужно.

Стоят против крепости и переговариваются:

— Амбарчики-то на одной ножке стоят,— срубить бы надо. Там уж, наверно, неплохо припасено. Пожрать-то надо бы, с утра ведь не евши. И срубить-то легко! Подумаешь — один пень!

Братья услышали эти речи, и кричат им в насмешку:

— Погодите рубить! А если голодно, так мы вас накормим, дадим вам едобы!

И начали они из луков стрелять, да не прямо в лоб, а с левого боку. Чудь шарахнулась вправо, думали спрятаться, а угодили в глубокие ямы. Там они повисли на острых кольях. Братья стрелы шлют одну за другою без устали, метко, без промаха бьют! Засыпали они своих врагов стрелами и уложили многих тут, на месте. Чудь ударилась по неведомой ей тропе в лес, ухорониться хотели, а оттуда их самострелы поражают.

Войти-то вошли, а выхода нет! Куда ни бросится враг, ему везде погибель. На глазах у братьев бегают, а убежать не могут. А те стрелами бьют врагов одного за другим; однако иудины нашли ход и побежали в погост. Мало их осталось, больше тут полегло.

Ночь пришла. Братья на макушки амбаров забрались, не слезают. Берегутся. Следят: нет ли где засады, не шевельнется ли притворный чудин. Видят — нет никого. Кто лежит, тот убит намертво.

Стали братья тихонько перешептываться. Говорит младший:

— Вслед за ними надо бы ехать!

— Надо бы ехать за ними вслед,— отвечает старший.

Помолчали. Слушают.

— Пойдем на лыжах! — говорит младший.— Бояться нечего: атаман убит, считай половины силы нет, да и мы тут положили их не мало.

— Эти остатки, которые отсюда убежали,— говорит старший,— они на дороге заночуют. Тут им конец! Бежим догонять их, пока не ушли они до погоста, тогда будет труднее.

И пошли они на лыжах. Наступила ночь. Чудины развели костер. Уселись вокруг обогреться, тут же у дороги. Завидя костер, залегли братья в снег, подобрались, приловчились стрелять сбоку: одним выстрелом кончали дух сразу. Ну где же тут выстоять против них! И этим чудинам братья отомстили.

Сыны Няла помнили слова отца — не ходить в погост. И они не ношли. Сначала высмотрели, что там делается.

А там чудь кончала грабить. Атаман, уезжая, приказал все добытое сложить в один дом. Лишних людей в плен не брать, оставить только двух невесток старого Няла. Красивы они были и молоды.

Чудь засела в доме старого Няла. Тут и добро сложили, тут и жили они и пировали, поджидая своего атамана.