Сабах - утренняя заря

Однако бедуины нередко нападали и на крестьян вади. Налеты приобретали особенно ожесточенный характер в период длительных засух, являясь не чем иным, как борьбой за существование. Бедуинские племена вторгались в те районы, где надеялись найти пищу для себя и для скота. Но и на севере, в горах, когда не выпадало дождей и колодцы пересыхали, также свирепствовал голод. Даже если были обильные дожди, урожаи в вади стали настолько низкими, что не могли обеспечить жизнь своим многочисленным обитателям. Поэтому многие вынуждены были искать счастья на чужбине. Число эмигрантов из года в год увеличивалось: если в 1900 г. их было 27339 человек, то в 1937 — уже 71355. К тому времени страна находилась в состоянии полной разрухи.

С этим Англия еще как-то могла примириться. В конце концов, ей не было дела до того, развивалась ли в тех районах торговля, свирепствовал ли голод. Но на этой территории были расположены английские военные базы. Англичан никак не устраивало отсутствие полных гарантий безопасности хотя бы такой военной базы, которая находилась под Эль-Мукаллой. Надо было срочно что-то предпринимать. Тогда и появилась «программа умиротворения и развития», обязанная своим рождением дню 1 февраля 1937 г., когда бомбардировщики британских ВВС сровняли с землей деревни, расположенные вокруг Бин Йемайна, после чего англичанам действительно удалось навязать бедуинам перемирие на целых три года, подписанное бедуинскими вождями.

В августе 1937 г. султанаты Куэйти и Катири (в последний входили, в частности, Сайвун и Тарим) заключили соглашение с британской короной о том, что отныне их будет консультировать постоянный британский советник, рекомендации которого они обязуются непременно выполнять «во всех вопросах, за исключением мусульманской религии и обычаев».

В 1938 г. был создан Хадрамаутский бедуинский легион, в задачи которого входило поддержание «спокойствия и порядка». Однако мир был недолговечен. Это предвидел большой знаток арабских стран Филби, писавший в 1939 г., что арабы, получившие независимость со времен Химьяритов, не имеют ни малейшего желания терпеть чужеземное господство. Для них иностранное влияние равносильно эксплуатации.

После 1945 г. продолжалось «умиротворение» бедуинских племен на спорной границе между бывшим протекторатом Восточный Аден и Саудовской Аравией. На границе с Саудовской Аравией появились форты, подобные Тамуду, где также несли службу воины бедуинского легиона. Никто не станет отрицать, что служба в легионе имела и свою положительную сторону, особенно для бедуинов. Австрийский исследователь Вальтер Досталь, побывавший в Южной Аравии, отмечал, что у воинов-бедуинов формировался ряд новых черт. Они овладевали современным оружием и боевой техникой, привыкали к чувству ответственности. Благодаря коллективному укладу солдатской жизни между членами различных племен, прежде враждовавших между собой, устанавливались совершенно новые отношения. Этому поколению воинов-бедуинов зачастую удавалось изжить традиционную племенную вражду, и бывшие враги становились друзьями. В то же время получаемая подготовка и опыт несения воинской службы расширяли их политический кругозор, ограниченный прежде районом их стоянок, на всю территорию государства.

Основатели легиона не предполагали, что многие бедуины поддержат борьбу своего народа за независимость, как только до их сознания дойдет, что служба в легионе идет в ущерб интересам собственного народа.

В 1964 г. представители династий Катири и Куэйти заявили, что они готовы принять предложение англичан создать Объединенное государство Хадрамаут. Это намечалось сделать в 1968 г., однако вымыслам так и не суждено было осуществиться. Точно так же не смогла по-настоящему развернуться нефтяная компания «Пан Американ ойл компани», в руках которой с 1961 г. находились концессии на бурение нефтяных скважин.

Реакционные силы до сих пор не оставили надежду на возврат своего господства в государстве Хадрамаут. Но возврата не допустят вооруженные силы республики и ее народ.

ШИБАМ

Небоскребы Южной Аравии! Сначала они показались мне фата-морганой среди раскаленного ландшафта вади. Но, открыв наконец засыпанные песком глаза (вездеход теперь двигался медленнее), я различал их совершенно отчетливо. Это, вне всяких сомнений, был Шибам, «Манхэттен Южной Аравии» — город с десятитысячным населением, вызывавший у меня чувство особого восхищения.

Словно очутившись в сказке, прохожу я по узким, тенистым переулкам, где на фоне темно-синего неба блестят под лучами солнца белые зубцы десяти- и двенадцатиэтажных глиняных домов.