Сабах - утренняя заря

Однако как раз в Тариме очень часто наряду с черной чадрой женщины носят желтые, зеленые, голубые и оранжевые одежды. Кроме того, они как бы соревнуются между собой в украшений себя изделиями из серебра и золота. Сейчас в вади Хадрамаут женщины стараются проложить себе дорогу к равноправию. Но еще в 1970 г. в газете было напечатано следующее сообщение: шестнадцатилетняя дочь из семейства правоверных мусульман-торговцев решила по окончании школы пойти работать в одно из учреждений. Девушку долго уговаривали не делать этого, но она не отступилась от своих планов и была убита родным дядей. Убийцу приговорили к нескольким годам заключения.

Летом 1974 г. в Сайвуне состоялся первый конгресс женщин НДРЙ, на который вместе с делегациями из многих других стран мира приехала и делегация Демократического женского союза ГДР. Конгресс явился важной вехой в борьбе женщин Южного Йемена за равноправие.

Гураф — небольшое местечко вблизи Сайвуна, где находится единственный в вади аэродром. Отсюда самолет ДС-3, на который нам удалось сесть, поднимается в воздух и берет курс на Аден. Вместе со мной в самолете кроме моих друзей Али и Ахмеда летит работник министерства народного образования в Адене, член НФ. Он с радостью сообщает нам, что скоро вместе с другими сотрудниками министерства поедет в Гюстров для обмена опытом. Перед дальней дорогой он решил проститься со старушкой матерью, живущей в Сайвуне. Проходит некоторое время — и под крылом самолета уже не видно пальмовых рощ, а вскоре и всей этой обжитой земли. До самого горизонта простираются лишь плоские известняковые горы.

МОИ ЙЕМЕНСКИЕ ДРУЗЬЯ

Ахмед Али

Летний день в Адене подошел к концу. Усталый, в мокрой от пота рубашке, я вылезаю из машины, доставившей меня домой после вечернего визита к больному. В своей прохладной квартире я почувствовал себя счастливым. Однако это чувство было обманчивым, так как очень скоро со мной происходит то же самое, что и на улице: с меня ручьями струится пот. В этих условиях (в 7 часов вечера температура в комнате 32 градуса) от нашего кондиционера мало проку. Когда я подошел к холодильнику, чтобы достать что-нибудь холодного попить, кто-то позвонил в дверь. На пороге стоял Ахмед Али. Он попросил меня пойти к нему: у его жены опять приступ астмы. Ей всего 25 лет, а у нее уже хроническая астма. Влажный и жаркий климат Адена усугубляет болезнь, приступы удушья, особенно летом, повторяются очень часто. Она родилась на севере и там, на чистом воздухе высокогорного плато, была здорова. Приступы начались в Адене, куда она переехала по настоянию мужа, который там работал. Я уже неоднократно лечил ее и, когда приступы учащались, настаивал на том, чтобы ее отправили на время в родную деревню: ей там становилось лучше. Возвращалась она всякий раз со свежими ранами от прижиганий, которых больше всего было в области грудной клетки.

— Мы знаем, что это не помогает, — говорил Ахмед, — но что делать? Наши родители верят в лечение прижиганием и обращаются к знахарю, а дети должны им покоряться.

К сожалению, заметил он как-то, и современная медицина не способна излечить эту болезнь.

На западе и на юге Тихамы распространена неаллергическая форма бронхиальной астмы, которая развивается на почве хронического бронхита. Им заболевают в детстве и вовремя не вылечивают до конца. В этой климатической зоне и дети, и взрослые часто страдают простудой.

Войдя в комнату к больной, я застал там всю семью, взволнованно толпившуюся у ее постели. Четверо детей громко плакали. А ведь она опять ждала ребенка, что ей было совершенно противопоказано.

В помещении нестерпимо душно. Ни одного кондиционера, и только вполсилы работал вентилятор, прикрепленный к потолку. В раскрытые окна неслись сюда запахи прачечной и кухни. У женщины жестокий приступ астмы. Ахмеду надо было бы позвать меня раньше. Я всех выдворил из комнаты, в том числе мать и мужа. При осмотре я снова обнаружил свежие раны от прижигания каленым железом, а ведь отца Ахмеда, которому «нужно покоряться», здесь нет. Ладно, сейчас не время для дискуссий — надо прежде всего помочь больной. После инъекции аминофиллина[59] и преднизолона состояние ее постепенно улучшается. Ахмед предлагает чаю. Я охотно соглашаюсь, тем более что мне необходимо некоторое время понаблюдать за моей пациенткой. К тому же само присутствие врача здесь, как и повсюду, действует целительно. Ахмеду 35 лет, он маленького роста, жилист, интеллигентен, лукав и жизнерадостен. Над верхней губой у него усы щеточкой. Его отец — крестьянин из района Яфи, где у него имеется двести кофейных деревьев, что позволяет ему жить безбедно.

Ахмед хотел получить образование, а добиться этого можно было, лишь отслужив в армии или полиции. Когда в 15 лет он покидал родную деревню, родители и соседи наставляли его:

— Учись, но не забывай, что султаны и англичане наши враги, учись для нас!