Сабля атамана

Услышали голос богатыря марийцы на много верст в округе и, взяв оружие, устремились на его зов. Несокрушимою лавиной налетели марийцы на вражеское войско, и бежал враг.

А Чымбылат снова лег в свою могилу. Закрылась земля, и на кургане вновь поднялись цветы и травы.

Понял хан, что не победить ему марийцев, пока им помогает Чымбылат, и решил хан поссорить Чымбылата с народом.

Сказал хан марийским мурза́м-богачам:

— Кто поссорит Чымбылата с народом, тот получит от меня мешок золота.

Нашелся один жадный мурза, который польстился на ханское золото.

— О солнцеликий повелитель, — униженно склонился он перед ханом, — за мешок золота я исполню твое желание, поссорю Чымбылата с народом. Никогда больше богатырь не поднимется из своей могилы на помощь марийцам…

В тот же день тайком, укромными тропами, пробрался предатель-мурза к могиле славного Чымбылата. Дрожа от страха, подошел он к кургану:

— Вставай, Чымбылат!

Содрогнулась земля, рухнул курган, и поднялся из могилы могучий богатырь: в одной руке меч, в другой — копье, вскочил он на боевого коня и огляделся вокруг, ища врагов.

Но было все тихо и спокойно и не было нигде врагов.

Понял Чымбылат, что его обманули, сурово сдвинул брови, а мурза, дрожа, как осиновый лист, упал на колени:

— Не гневайся на меня, великий богатырь. Я пришел сюда не по своей воле, меня послал народ. Велел народ сказать, что отныне не нужна ему твоя помощь, он сам одолеет врагов…

Не поверил Чымбылат словам мурзы:

— Вызвал ты, кривая душа, меня из могилы напрасно, и уже не смогу я подняться на зов, — сказал Чымбылат, — но силу мою оставляю марийскому народу.

Так сказал Чымбылат и упал в могилу.

Радостно смеясь, прибежал мурза к хану:

— Давай, хан, мешок золота — не поднимется больше из могилы Чымбылат.

Дал хан мурзе-предателю мешок золота, а ханское войско ринулось грабить марийские селенья.

Крикнули марийцы:

— Вставай, Чымбылат!

Но не поднялся богатырь.

— Что нам делать? — крикнули слабые. — Мы погибли!

Но нашлись смельчаки, которые сказали:

— Не падайте духом, марийцы: Чымбылат нам поможет!

И тут марийские воины почуяли в себе силу Чымбылата, и поверил народ в свою победу.

Дружно поднялись марийцы на хана. Через всю землю, по лесам и полям прошли они, побеждая врага.

Завидев свое отступающее войско, рассердился хан и приказал отрубить голову жадному мурзе-предателю.

Отрубили подлому изменнику голову. Упала голова, полная лживых и завистливых дум, на землю, и куда она упала, там появилось топкое, гнилое болото.

А хан и его войско бежали из марийских селений.

…Шли годы. Курган, в котором лежал Чымбылат, все больше зарастал травой и цветами.

Не поднимался больше Чымбылат из могилы, но сила и дух богатыря всегда жили в народе. С этой силой побеждал он своих врагов…

Умолк старик, окончив сказание.

Вдали над рекой звенела песня, где-то в вышине плыл и таял легкий след самолета.

Иные песни, иная жизнь над курганом.

А сила народная — вечна.

♦

КРЫЛАТЫЙ ЧЕЛОВЕК

Лет четыреста тому назад в Кокша́йской стороне жил богатый марийский мурза Мами́ч Берде́й. Его селение — иле́м, обнесенное высокой дубовой стеной, стояло над высоким обрывом, там, где Ошла́ впадает в Кокша́гу.

Посреди илема возвышались высокие хоромы, в которых жил сам хозяин, а вокруг хором толпились избы для слуг и стражи, вместительные амбары, полные добра, и просторные конюшни. Очень богат был Мамич Бердей!

Зная про его богатство, казанский хан отдал ему во власть земли по Кокшаге и Ку́ндышу и поручил собирать в ханскую казну ясак с живущих в тех местах марийцев.

Хитро рассудил хан: если плохо будет собирать Мамич Бердей ясак, ответит своим добром.

Но хан получал ясак полностью и в срок, а богатство Мамича Бердея росло год от году. В Кокшайской стороне не осталось ни одного человека, который бы не попал в кабалу к марийскому мурзе: всех превратил Мамич Бердей в своих данников — не то в вечных работников, не то просто в рабов.

Попал к нему в кабалу и Шюшка́н. В любом деле — гнать ли смолу, выреза́ть ли посуду, выдолбить ли из колоды лодку — не было во всей округе мастера искуснее Шюшкана. Никогда не сидел он без работы. Но и Шюшкан не избежал сетей жадного мурзы.

Не знал, не ведал Шюшкан, как вдруг оказался кругом должен Мамичу Бердею. Без долгов — должен, без вины — виноват. Но знал твердо Шюшкан: мурзе долга не выплатишь, справедливости не найдешь, правоты не докажешь; одно остается — бежать. Да только как бежать? В лес уйдешь — конная стража догонит, по реке поплывешь — быстрые лодки, сделанные для мурзы самим же Шюшканом, настигнут. Остается один путь — по воздуху; уж там-то, в синем небе, Мамич Бердей не поймает.

«Небо — вольный простор… Только над вольной птицей небесной не властен марийский мурза, и сам хан не властен», — думал Шюшкан, глядя в голубую высь, где, раскинув широкие крылья, парил могучий сокол.

Высоко кружит могучий сокол, и дерзкая мысль Шюшкана парит наравне с крылатой птицей.

Долго следил Шюшкан за полетом сокола, а потом принялся за работу, невиданную и неслыханную доселе.

* * *