Сабля Чингизидов

– И этот листок с чердака тоже?

Розум помолчал, заворочался и нехотя ответил:

– С листком я пока повременю. Посмотрим, как будут развиваться события.

Нелюдово, март, 1791 г.

Отставной бригадир Антон Петрович Самарин встречал генерал-поручика Левашова, своего старого однокашника, в своем имении Нелюдово. Старики расцеловались, поднялись на крыльцо с колоннами и прошли в гостиную. Левашов с удовольствием разглядывал стены, сплошь увешанные холодным оружием.

– Хорошо живешь, Антоша. Рад за тебя. Сколько душ-то у тебя?

– Полторы тысячи наберется.

– Богат, богат, как Крез… – Левашов одобрительно осматривал убранство барского дома.

– Да уж, спасибо тетке, оставила наследство, а то так бы в бревенчатых хоромах на полатях и помер.

– А помнишь, в полку на хлебе да на квасе, без жалованья? – мечтательно улыбнулся генерал.

– Да что, Иван, былое вспоминать… Ты зачем приехал-то? Ты же у нас важная птица. При светлейшем.

– При нем, дай ему бог до ста лет прожить. Ты с дороги-то покормишь? – Левашов хитро подмигнул Самарину. Бригадир пожал плечами и отдал распоряжения.

На обед подали копченых перепелов, грибков, капусты квашеной, рыбки соленой, холодную буженину, запеченных карасей, водки, настоянной на орешках, и несколько ягодных наливок.

– Извини, что по-простому, гостей не ждал.

Отобедав, старики уселись в гостиной пить глинтвейн.

– Перепела у тебя знатные, – похвалил столичный гость.

– Сашка настрелял, когда летом в отпуске был.

– Где он сейчас?

– К невесте уехал. Тут недалеко. Усадьба Старыгиных.

– Как он после ранения? Излечился? – продолжал расспрашивать однополчанин.

– Рука зажила, а головой мается. Удар был больно сильный. Я думаю, контузия.

– Читал, читал в реляции. Герой! Слышал я, они казну ханскую отбили?

– Ты не крути, Иван Петрович. За этим приехал?

– За этим, Антоша. Платон меня послал.

– Зубов?

– Он.

– Что ему от нас нужно?

– Говорят, Сашке сабля ханская досталась. А сабелька-то не простая. С достопамятных времен у Чингизовых наследников она знак ханской власти. Родовая вещь. Да и каменья на ней знатные. Больших денег сия сабля стоит.

– Сашка ее в бою взял. По всем законам она его. Как можно трофейное оружие забирать?

– Да я разве не понимаю? А что делать? Платону французский посланник нашептал: «Бесценная вещь, сам Селим справлялся». Ну, он и закусил удила – хочу саблю, и все. Папенька его, обер-прокурор, сразу дознание учинили, кто ханскую казну взял. Ну и добрались до твоего Сашки, нашлись доброхоты, подсказали. Не горячись, Антоша, отдай саблю, а то времена сейчас сам знаешь какие. Накликаешь беду и себе, и мне, и Александру.

– Времена всегда одинаковы. Кто кровь проливает, а кто на дворцовых паркетах шаркает да под одеялом себе чины зарабатывает. Ну да ладно. – Старик подумал, уперев руки в колени, встал и вышел в залу. Встав на оттоманку, бережно снял со стены саблю и вынес Левашову. Левашов восхищенно разглядывал оружие. Вдоль отделанных золотом ножен сабли светились рубины и изумруды отменной чистоты и размера. По золоту вилась арабская вязь. В рукояти сверкали два крупных алмаза.

Генерал вынул саблю из ножен. Клинок равномерного изгиба заканчивался широкой елманью. Булатная сталь потемнела от времени и в отблесках каминного огня казалась черной.

– Да, знатная вещь. Целого состояния стоит. Платоша будет доволен. Успокоится. Спасибо тебе, Антон. А то с пустыми руками мне возвращаться невместно. И так заступником светлейшего прослыл. А это сейчас при дворе первый грех. А так и Зубовым приятно сделаю, и за Сашку твоего похлопочу. В гвардию хочет, в лейб-кирасиры, как отец?

– Нет, Иван. Отвоевался Сашка. Да и моих грехов при дворе не забыли. Так что пусть он здесь отечеству послужит, в губернии.

– Ну, как знаешь. А я поеду. Вели моим молодцам запрягать.

– Что, не останешься? – спросил Самарин без особого сожаления.

– Нет, день еще на дворе. Поеду я, а то ты, старый хрыч, передумаешь еще. Хе-хе.

Проводив карету гостя, Самарин зашел в дом, открыл чулан и снял с полки сверток продолговатой формы. Развернув мешковину, старик вынул саблю в простых кожаных ножнах. Открытый эфес сабли заканчивался простой крестовидной гардой. Рисунок чеканки на черном от времени серебре рукояти почти стерся.

Бригадир вынул саблю из ножен. В основании с обеих сторон клинка золотом был выгравирован несимметричный двузубец. В утолщении торца эфеса темнел большой камень круговой огранки. Старик взял ветошь и потер торцевую грань камня. Камень сверкнул в сполохах камина. Старик ахнул, долго смотрел на камень, потом вложил саблю в ножны, завернул в мешковину и спрятал обратно в чулан.

Москва, июнь, 2005 г.

В субботу утром Розум поднялся, когда Лена еще спала. До встречи с Паниным ему надо было успеть в «присутствие» на совещание по убийству Ройбаха. Докладывал полковник Старостин: