Сабля Чингизидов

— Ну конечно, она не могла сравниться с коллекциями ведущих музеев, но из частных она, безусловно, была одной из лучших коллекций холодного оружия XVI–XVIII веков. Там были уникальные экспонаты. И очень удачно тематически подобраны.

— Скажите, а кинжалы на этой фотографии уникальны?

— Да нет. — Панин пожал плечами. — Они, конечно, представляют определенную ценность, но уникальными не являются.

— То есть они не относятся к лучшим экспонатам коллекции? — уточнил следователь.

— Нет, там были куда более ценные вещи.

— А по какому признаку, на ваш взгляд, их могли отобрать?

Панин задумался.

— Вы знаете, ничего не приходит в голову. Разве что по размеру?

— По размеру?

— Ну да, большую вещь, такую, как сабля или шпага, за пазуху не спрячешь, а кинжалы можно. Да и в коллекции они находились рядом.

— Рядом?

— На одном стенде. Я их хорошо помню. И еще, смотрите, они все украшены драгоценными камнями. Это мог быть выбор неспециалиста по чисто внешним признакам.

— Спасибо. — Следователь записал что-то в свой блокнот. — Объясните мне, пожалуйста, кто являлся владельцем коллекции, Самарины?

— Да, — подтвердил Панин.

— То есть наследники Каратаева не могут претендовать на коллекцию?

— Могут. Тут долгая история. Отец Архипа Каратаева, Семен, был женат на сестре тогдашнего владельца Нелюдова Антона Самарина. У Самариных в то время были финансовые проблемы, и имение было заложено. Коллекция тоже была заложена и должна была отойти за долги. Каратаев выкупил закладные на имение и коллекцию и вернул Самарину. Но фактическим владельцем являлся Каратаев и его наследники. Каратаев предлагал оформить дарственную на имение, но Самарины отказались принять этот подарок. Таким образом, они были фактическими владельцами имения и пользовались всеми доходами от него, но юридическими владельцами оставались Каратаевы.

— Да, высокие отношения, — удивленно прокомментировал следователь. — Сейчас таких не встретишь. А остались ли какие-то бумаги у наследников Каратаевых, подтверждающие, что они являлись владельцами имения?

— Да, — утвердительно кивнул Панин, — как это ни странно, все бумаги сохранились и до сих пор хранятся в адвокатской конторе в Лондоне. Архип вел свои дела очень аккуратно и оставил все финансовые документы семьи в образцовом порядке.

— А что потомки Самариных? Вы о них что-нибудь знаете?

— Род Самариных прервался. Последний представитель, штабс-капитан Самарин, был убит при взятии Екатеринодара. Потомства не оставил.

— Он что же, не был женат? — уточнил Синельников.

— Нет. Он был только помолвлен с баронессой фон Аугстрозе.

— То есть вы и госпожа фон Ройбах являетесь законными наследниками коллекции?

— Не только. Есть еще потомки Каратаевых в России.

— Да, я в курсе дела. Скажите, Владимир Георгиевич, вам знаком человек по имени Зубовских? Зубовских Эдуард Иннокентьевич.

— Нет, не имел чести. А кто он?

— Это известный в России реставратор антиквариата.

— К сожалению, не знаком.

— А этого человека вы знаете? — Синельников протянул Панину фотографию Извольского.

— Да, я его встречал в офисе эксперта аукциона «Сотбис».

— Ну что ж, спасибо. Если что-нибудь еще вспомните, сообщите мне по этому телефону. — Следователь передал визитку.

— Должны ли мы беспокоиться о своей безопасности, инспектор? — заволновалась Эмилия.

— Я не думаю, что вам что-нибудь угрожает, хотя ваш кузен, насколько я понимаю, уже принял меры по обеспечению вашей безопасности.

Панин утвердительно кивнул.

— Еще раз спасибо. Не смею вас больше задерживать. Господин Резников готов вам помочь, если вы захотите посетить Красную площадь, Кремль и другие туристические достопримечательности.

— Я еще не растеряла остатки вкуса, чтобы любоваться раскрашенными луковками. Этот татарский китч меня не интересует.

— Ну, все-таки родина ваших предков, мадам.

— Если у родины предков недостаток вкуса, я ей ничем помочь не могу. Да и в Москве я уже была в восемьдесят девятом году.

— Может быть, мадам интересуется театром? Большой театр? Сегодня там прекрасный спектакль.

— Господин Резников, я живу в Париже и Брюсселе, а не в Айдахо, и культурного голода не испытываю. Тем более что мы здесь несколько по другому поводу.

Резников вопросительно взглянул на Панина.

— Я никуда не еду. Посмотрю местное телевидение, оно тут забавное. Я уже был в Москве много раз.

— Вот что, — баронесса обернулась к Резникову, — если хотите оказать мне любезность, помогите выбрать подарок для моей родственницы.

— Можем поехать прямо сейчас, машина внизу.

— А я пойду посплю, — зевнул Панин. — Ты там купи от меня что-нибудь мужчинам.

— Ты хочешь, чтобы я выбирала виски? — фыркнула баронесса.

— Не беспокойтесь, мадам, уж в этом я вам точно помогу, — успокоил Резников, легонько подталкивая баронессу к выходу.

Весь вечер баронесса занималась любимым делом женщин всего мира независимо от их родовитости и социального статуса.

Кафа, июнь 1473 г.