Саботаж на Олимпиаде

— Это — Кори во время своего репортажа во второй половине второго дня десятиборья. Микрофон в левой руке, волосы аккуратно причесаны. Как вы знаете, левша делает все не так, как другие. Он все делает «левосторонне» — или неправильно, с точки зрения правши.

— Мы это уже слышали, — резко произнес Мак-Крэкен.

Фрэнк поспешно повернулся к экрану.

— Если вы внимательно посмотрите, как в этих кадрах у Кори завязан галстук, то увидите, что узел скошен и конец его пропущен слева направо, то есть так, как это делает обычно левша. А теперь, Джо, прокрути пленку вперед, до кадров интервью, которое Кори берет в тот же день позднее.

Было слышно, как люди в просторной комнате начали переговариваться, пока Джо прокручивал пленку. Они ждали чего-то сенсационного, и Фрэнк знал, что они не обманутся в своих ожиданиях.

— Стоп, — сказал Фрэнк. — Здесь вы видите Кори через сорок минут, а именно тогда, когда проходят соревнования по прыжкам с шестом. Он держит микрофон в правой руке, а волосы несколько взлохмачены. Мы видели это и раньше, но тогда я не обращал внимания на узел его галстука… а вот здесь, сейчас, обратил.

Джо вгляделся в экран.

— Конец пропущен справа налево! — в изумлении воскликнул он.

— То есть так, как делает обычно правша! — сказал Фрэнк. — Кори, вы только что заявили, что не переодевались. Так что единственное логичное объяснение тому, что ваш галстук завязан по-другому, — то, что это не вы. Это Адам.

Кори обмяк; Адам же резко подался вперед. Люди в комнате что-то вполголоса говорили друг другу. Фрэнк увидел, как на лице Мак-Крэкена появилась еле заметная улыбка. Кэтлин Бартон сияла.

— Невероятно, — сказал вдруг Кори, качая головой. — Мы три года над этим работали. Как мы могли про это забыть?..

— Ни в чем не сознавайся! — бросил Адам, сердито взглянув на брата.

— Почему? — спросил Кори. — Они нас поймали.

— Чем меньше они узнают, тем лучше для нас, — настаивал Адам.

— На это не рассчитывайте, — сказал агент Мак-Крэкен, поднимаясь с кресла. Он извлек откуда-то небольшой магнитофон и нажал на кнопку записи. — Говорите все начистоту. Это вам зачтется.

Адам тяжело осел в кресле.

— Вообще-то это я придумал, — сказал Кори. — Еще три года назад, когда повредил ногу… Я тогда полностью поправился, но скрыл это. Я знал, что Адаму никогда не удавались прыжки. А мы с ним менялись местами всю жизнь. Близнецы часто так делают. Вот я и подумал: «Попробуем-ка этот трюк в десятиборье!» Если мне потренироваться в двух трудных для Адама видах — прыжках в высоту и с шестом — мы будем недосягаемы! Я уговорил Адама и тренировался целых три года…

На лице Кори появилась странная улыбка, но он быстренько стер ее с лица.

— Мы менялись местами и на обычных соревнованиях, чтобы посмотреть, справимся ли. Даже тренеров обвели вокруг пальца. Они думали, Адам одинаково владеет обеими ногами.

Кэтлин Бартон встала и подошла к братьям Коннер: ей нужно было знать все детали.

— Но почему вы хотели сорвать игры? Коннеры посмотрели друг на друга; Адам откашлялся. Лицо его словно окаменело.

— Моя идея, — сказал он. — Я не был уверен, что мы справимся, хоть и проделывали это на других соревнованиях. Тут ведь Олимпийские игры! Весь мир смотрит. Я и подумал — надо что-то сделать, чтобы отвлечь от нас внимание… Кроме того, десятиборье слишком часто показывали по телевидению, я боялся, что нас разоблачат…

— Продолжайте, — сказал Мак-Крэкен. Адам взглянул на Кори и продолжал:

— Мне пришла в голову эта мысль, когда МОК разослал списки: какой спортсмен в какой комнате живет. Если пригрозить участникам какого-то одного вида, может, это еще сильнее отвлечет внимание от нас. Мы выбрали марафон, потому что он разыгрывался как раз в то время, когда Кори прыгал с шестом. Сначала мы послали записку с угрозами в комитет, потом — бегунам. Кори просто подсунул их ночью под двери…

— Но зачем было подливать нефть в олимпийский огонь, сыпать хлорку в бассейн, смазывать перекладину? — спросила Кэтлин. — Вам было все равно, что случится с вашими товарищами-спортсменами?

Кори завертелся в своем кресле, как на сковородке.

— Конечно, нет… но вы понимаете… Нам надо было, чтобы люди поверили в реальность этих угроз.

— Расскажите, как вы это сделали, — предложил Мак-Крэкен. — Начните с олимпийского огня.

— Это моя работа, — признался Адам. — Я бегал по лестницам стадиона, тренировался, как и многие другие. Набрал нефти в бутылку из-под содовой и вылил в факел. Потом добавил туда немного взрывчатки. Пришлось несколько раз подниматься…

— А бассейн? — ровным голосом спросил Мак-Крэкен.

— Это уже я. Взял удостоверение у Адама, — сказал Кори. Он нервно постукивал пальцами по крышке стола. — Просто высыпал в бассейн коробку хлорного концентрата…

— Мы считали, что эти фокусы никому не повредят.

— Уверен, что Кун Цзинь так не считает, — жестко сказал Фрэнк.

— Я смазал перекладину рано утром, после того как рабочие установили снаряды, — сказал Кори. — Проникнуть в зал было нетрудно с удостоверением прессы. Там не было ни души. Мне жаль, что с Кун Цзинем так получилось… Вы же понимаете, мы не убийцы!