Сабриэль

Наконец-то воцарилось безмолвие. Они робко отстранились друг от друга. Оселок, пошатываясь, стал шарить вокруг в поисках меча. Сабриэль зажгла свечу прежде, чем он порежется в темноте об острое лезвие. Они поглядели друг на друга в мерцающем свете. Глаза Сабриэль влажно поблескивали, Оселок ощущал на губах вкус крови.

– Что это было? – хрипло спросил он.

– Астараэль, – отвечала девушка. – Последний из колокольцев. Он призывает в Смерть всех, кто его слышит.

– Керригор…

– Он вернется, – прошептала Сабриэль. – Он будет возвращаться вновь и вновь, пока кто-нибудь не уничтожит его настоящее тело.

– А твой отец? – пробормотал Оселок. – И Моггет?..

– Папа умер, – промолвила Сабриэль. Она не изменилась в лице, вот только в глазах ее стояли слезы. – Он быстро минует Последние Врата. Что до Моггета – я не знаю.

Она покрутила серебряное колечко на своем пальце, нахмурилась, нагнулась, подобрала меч, отобранный у Оселка.

– Идем, – приказала она. – Надо подняться к Западному двору. Быстро.

– К Западному двору? – удивился Оселок, подбирая свой собственный меч. Мысли у него мешались, голова кружилась, но юноша заставил себя подняться на ноги. – Это во дворце, да?

– Да, – кивнула Сабриэль. – Поспешим.

Глава двадцать четвертая

Солнечный свет резал глаза: как ни странно, полдень миновал не так давно. Спотыкаясь, Сабриэль и Оселок выбрались на мраморное крыльцо грота, моргая, точно ночные зверушки, которых не вовремя выгнали струей воды из подземной норы.

Сабриэль огляделась по сторонам, отмечая безмолвные, залитые светом деревья, безмятежный луг, засорившийся фонтан. Все казалось таким обыденным, таким нормальным, так далеко отстоящим от хранилища глубоко у них под ногами – этой безумной и искаженной комнаты ужасов.

Сабриэль подняла взгляд к небу, позволив себе на миг затеряться в синеве, в отступающих грядах облаков, что маячили в стороне, там, где взгляд еще застилали слезы. «Мой отец мертв, – думала она. – Его больше нет…»

– Дорога вьется по юго-западному склону Дворцового холма, – раздался голос совсем рядом, вне синевы.

– Что?

– Дорога. Наверх, к Западному двору.

Да это же Оселок что-то объясняет! Сабриэль зажмурилась, велела себе сосредоточиться, осознать себя здесь и сейчас. А затем открыла глаза и посмотрела на юношу.

Выглядел он ужасно. Лицо в алых разводах из-за кровоточащей губы, мокрые волосы прилипли к голове, броня и одежда потемнели от влаги. С лезвия меча, что он по-прежнему держал на изготовку, стекали крупные капли.

– Ты не говорил мне, что ты принц, – заметила Сабриэль небрежно, как если бы обсуждала погоду. Голос ее прозвучал странно даже для нее самой, но сделать с этим что-либо уже не осталось сил.

– Так я и не принц, – пожал плечами Оселок. И поднял глаза на небо. – Королева была моей матерью, а отцом – безвестный дворянин из северных краев. Он сблизился с ней несколько лет спустя после смерти ее супруга. Отец погиб на охоте еще до моего рождения, несчастный случай… А не пора ли нам идти? К Западному двору?

– Да, наверное, – отрешенно отозвалась Сабриэль. – Отец сказал, там нас будет ждать Бумажнокрыл и кто-нибудь из Клэйр, чтобы объяснить нам, куда лететь.

– Ясно, – кивнул Оселок.

Он подошел вплотную, заглянул в невидящие глаза девушки, взял ее податливую, до странности обмякшую руку и повлек за собою к ряду буков, за которыми начиналась тропа к западному концу парка. Сабриэль послушно шла за ним, ускоряя шаг, когда Оселок прибавлял ходу, и вот они уже почти бежали. Оселок тащил ее за руку, то и дело оглядываясь назад. Сабриэль двигалась дергаными, судорожными рывками, как сомнамбула.

В нескольких сотнях ярдов от декоративных гротов буки сменились лужайками. Отсюда вверх по склону Дворцового холма уводила дорога и, дважды огибая его, поднималась к вершине.

Дорога оказалась мощеная, но за два десятилетия без надлежащего ухода плиты либо вздыбились, либо просели, тут и там образовались глубокие выбоины и ямы. Сабриэль угодила ногой в одну такую колдобину и едва не упала, – к счастью, Оселок успел подхватить ее. Но эта небольшая встряска словно пробудила девушку, привела в себя после потрясения куда более серьезного, воскресила былую осторожность и прогнала тупое отчаяние.

– А почему мы бежим? – спросила она.

– Нас преследуют мусорщики, – коротко отозвался Оселок, указывая назад через парк. – Те самые, которых мы видели у ворот с детьми.

Сабриэль поглядела в указанном направлении: и правда, по обсаженной буками тропе неспешно двигались какие-то фигуры. Все девятеро тут как тут: держатся рядом, смеются, болтают. Похоже, они уверены, что Сабриэль с Оселком от них не уйти, так что настроены они как загонщики, привычные к своему ремеслу: деловито гонят глупую дичь к неизбежному концу. Один из них заметил, что Сабриэль с Оселком смотрят в их сторону, и изобразил какой-то жест, непонятный на таком расстоянии, но наверняка непристойный. Ветер донес до беглецов взрыв хохота. В недобрых намерениях мусорщиков сомневаться не приходилось.