Сачлы (Книга 2)

- Не хочется, Сары. - Помолчав немного, спросил: - Довгу организуешь? Довги захотелось, честное слово!

- Попрошу маму, она приготовит, товарищ секретарь. Все знают, ее довга объедение!

Демиров протянул парню десятирублевую бумажку:

- Это тебе для базара, на довгу. Действуй!

В этот момент к нему приблизился Али-Иса, который все это время продолжал копаться в палисаднике, начал упрашивать сладеньким голоском:

- Загляните к нам в больницу, товарищ Демиров, пожалуйста! Очень мне хочется доказать вам мои цветы и беседку, в которой я сплю, она вся обвита вьюнком - зеленое гнездо седого соловья.

- Я как раз туда направляюсь, старик, - сказал Демиров и начал переходить улицу.

Али-Иса, мелко семеня ногами, поспешил следом за ним. Наблюдая с веранды, Сары проворчал в бессильной злобе:

- У, старая лиса, выслуживаешься?! Кулацкое отродье, хитрец!..

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Просматривая очередную почту, Тель-Аскер увидел письмо, адресованное Рухсаре Алиевой. Положил письмо в карман, решил: "Сам занесу" - и пошел в больницу. Подобным образом он поступал уже не раз. Для него это был повод лишний раз увидеть девушку, перекинуться с ней одним-двумя словечками. Он упорно искал пути к более близкому знакомству с Рухсарой, но пока тщетно. Девушка не желала его замечать. Это еще больше распаляло Аскера, надежда не покидала его.

Однако и на этот раз Рухсара не стала разговаривать с ним, молча взяла письмо и, даже не поблагодарив, ушла в комнату, захлопнула перед его носом дверь.

Нанагыз посчитала нужным сделать дочери замечание:

- Нехорошо так, ай, гыз! Нельзя быть такой неприветливой. По-моему, этот телефонист неплохой парень - вежливый, услужливый, всегда приносит нам письма, а ты даже "спасибо" ему не скажешь.

Рухсара ответила сердито:

- Мне не хочется прикасаться к письмам, которые побывали в его руках. Противный тип. Письма должен разносить почтальон. Чего он лезет не в свои дела?

Рухсара невзлюбила Аскера с первого же дня приезда в район, можно сказать - с той самой минуты, когда она, сойдя с автобуса на площади у базара, с чемоданом в руке была встречена нахальными взглядами и двусмысленными репликами курчавого телефониста и его приятелей.

- Просто этот парень - уважительный человек, - защищала Нанагыз Аскера.

- Нет, мама, ты ошибаешься, - возражала Рухсара. - Я не могу лицемерить, не могу благодарить человека, к которому у меня не лежит душа.

- С людьми надо быть приветливой, - настаивала мать. - Не забывай, доченька, ласковое слово - волшебное. Ты ведь не прокурор. Зачем жалить всех подряд?

- Не все люди одинаковы, мама. Есть хорошие и есть плохие. Ты многого не знаешь, мама.

- Да разве от тебя узнаешь что-нибудь, детка? Зачем таишься от матери? Ничего не хочешь рассказать...

- Ты опять о своем, мама?... Прошу тебя, не надо...

- Доченька, Рухсара!

- Мама, ну, пожалуйста, не надо.

- Твои глаза, детка, о многом говорят мне, но почему ты не хочешь рассказать мне о своей беде, о своем горе словами?

- Оставь меня в покое, мама. Видно, слезы - единственное утешение всех девушек и женщин. Гораздо хуже, когда даже плакать не можешь.

- Я вижу, доченька, на глазах твоих постоянно кровавые слезы.

- Это ничего, мама, ничего... - Рухсара, достав платок, вытерла навернувшиеся на глаза слезы, заставила себя улыбнуться, повторила: - Ничего.

Письмо было из дома - от Мехпары, Ситары и Аслана: три тетрадных листочка в клетку, каждый писал о своем. Дети просили мать поскорее приехать. Маленький Аслан неровными, корявыми буквами нацарапал: "Мамочка, мне очень плохо без тебя. Вспомни, в этом году я пойду в школу. Хочу, чтобы ты сама отвела меня..."

Мехпара в своем письме приписала на полях: "Видела Ризвана и Тамару, они шли вместе по улице".

Рухсара прочла матери вслух все, кроме этой фразы. Дойдя до нее, осеклась, смутилась, примолкла. Мать заметила, начала спрашивать:

- Что там еще написано?! Ты что утаила от меня? Пожалуйста, прочти все, Рухсара, что там написано?

- Да так, ничего, мама...

Нанагыз продолжала настаивать:

- Только что говорила, будто не умеешь лицемерить... Почему же сейчас говоришь неправду? Прочти, что там написано.

- Ничего. Не трогай меня, мама. - Голос Рухсары прозвучал раздраженно. Помолчав, она сказала: - Возможно, я уеду в Баку на несколько дней.

Нанагыз обрадовалась:

- Уедем, уедем, доченька! Надо нам поскорее собраться и - домой. Нечего нам здесь делать. - Я говорю только о нескольких днях, - сухо ответила Рухсара. - Я вернусь сюда, мама...

- Рухсара, прошу тебя, умоляю, уедем навсегда домой! В Баку я пойду к большим начальникам, они разрешат тебе вернуться в город.

- Зачем тогда я столько лет училась? Зачем ты учила меня?

Мать и дочь спорили долго. Спать легли удрученные, подавленные. Утром Нанагыз опять начала упрашивать Рухсару:

- Скажи, доченька, что написано в письме? Прочти, прошу тебя.

Рухсара подошла к матери, погладила ее седую голову, ответила:

- Мехпара написала, что видела Ризвана. Он был не один.

- С кем?

- С моей подругой.

- С какой подругой?

- С Тамарой.

- С этой кривлякой?

- Да, якобы с ней.

Нанагыз понурила голову, ей не хотелось верить.