Сачлы (Книга 2)

- Это плохо, старик.

- Знаю, что плохо, знаю. Но я ничего не могу поделать с собой. Я никогда в жизни не говорил правду людям в глаза, не мог. И никогда не скажу. Потому-то мне и приходится приспосабливаться, менять папахи Али и Вели. Не могу говорить людям правду в глаза.

- Но ведь со мной ты говоришь откровенно, не скрываешь ничего от меня. Почему так?

- А что я сказал вам особенного, товарищ секретарь райкома?

- Очень многое.

- Ровным счетом ничего! - Али-Иса хитро захихикал. - Какие могут быть секреты, какие могут быть разговоры, беседы у секретаря райкома и кулака?

- Короче говоря, ты всего-навсего любитель цветов, так, старик?

- Именно так, товарищ райком, всего лишь цветовод, поклонник душистых роз и соловьиных трелей.

Демиров, переменив тон, сказал холодно, сурово:

- Однако комбинировать брось! Довольно, старик, жонглировать папахами Али и Вели!

- Слушаюсь, товарищ райком, - сказал угодливо Али-Иса. - Если надо мной будет ваша тень, я не буду бояться ни жаркого летнего зноя, ни суровой зимней стужи. Кто у меня есть? Никого. Я один-одинешенек на этом свете, как перст. Что мне надо? Ни чего. Зачем мне воровать? В могилу ведь ничего не заберешь. Но если я не буду давать воровать другим, меня сживут со света, съедят.

- А ты смело разговариваешь со мной, старик, - усмехнулся Демиров. - Как на исповеди.

- Трудно носить все время тяжесть на душе, товарищ райком. Вот сказал вам все - и сразу стало легче. Знаю, что вы честный, благородный человек, потому и разоткровенничался. Знаю, вы не обидите старого любителя цветов. Жить мне осталось немного, и я хочу отдать свои последние дни цветам. Однако пользы от моей смерти никому не будет. Может, поживу еще...

- Разумеется, поживешь, старик. Смерть торопить глупо, она и так сама к нам торопится. Но почему все-таки ты не хочешь помочь нам открыто разоблачить нечестных людей, почему боишься сказать им всю правду в глаза?

Али-Иса провел ребром ладони по горлу, протянул жалобно:

- Нет, нет, товарищ Демиров, не могу. Лучше отрубите мне голову. Я в жизни не говорил правду в глаза и никогда не смогу сказать. Я так жил, и таким я умру.

- Человек не должен уподобляться ежу, который свернется клубком, спрячет голову, боится взглянуть на врага.

- Нет, товарищ Демиров, я именно еж! Если бы я не был ежом, а был бы, скажем, глупой мышью, змеи давно бы меня сожрали. А я, как видите, жив.

- Странный ты, старик. Смешной. Разве так можно жить? Разве это жизнь?

- Как бы ни жить - лишь бы жить. Иногда я закрываю глаза и представляю, будто я лежу в могиле. И мне кажется, что сейчас мое сердце разорвется. Я не могу пошевельнуться, не могу встать, не могу закричать. Чувствую, я в таком месте, где никто тебе не протянет руки, никто не придет на помощь, никто не подбодрит добрым словом. Ах, как это страшно - лежать под землей! Земля давит на тебя со всех сторон. Ужас, кошмар!.. Так лучше жить. Все, что есть, есть только при жизни. Там, в могиле, нет ничего. Я не верю ни моллам, ни попам:

- Значит, ты неверующий?

- Я не мусульманин и не христианин.

- Словом, ты безбожник?

- Нет, у меня есть свой бог...

- Что же это? Или кто?

- Жить, жить и жить! Вот мой бог, вот моя вера! Я хочу как можно дольше жить. И я никогда не изменял этому моему богу. Я закрывал глаза на проделки жуликов, но бога моего я всегда чтил. И если я совершал дурные поступки, так только от страха...

- То есть чтобы только сохранить свою голову?

- Да. Так было, так есть и так будет всегда, пока я дышу. Разве я могу один изменить порядки на этом свете? Нет!

Тем временем среди больных разнесся слух, что к ним в больницу пожаловал большой начальник - сам секретарь райкома. Больные обрадовались. Один же из них, нервнобольной, начал кричать:

- Пусть он придет сюда, пусть посмотрит, как с нами здесь обращаются! Пусть посмотрит, как нам тут плохо! Бородатый доктор из Баку бросил нас, удрал. Да и кто здесь останется?! Жена моя, собака, тоже бросила меня!.. Куда же нам теперь податься?.. Ведь мы больные!.. Мы не можем ходить!..

Нервнобольного пытались успокоить, но он начал кричать еще громче.

- Кто это шумит? - поинтересовался Демиров.

- У нас лежит один несчастный человек, потерявший рассудок, - объяснил Али-Иса.

- Его надо отправить в Баку и положить в лечебницу для душевнобольных. Здесь ему не место.

Али-Иса покачал головой:

- Гюлейша говорит: здесь командую я, а в Багдаде - слепой халиф, я сама излечу безумца.

- А он сам верит в это?

- Представьте себе, да, товарищ Демиров. Он хоть и кричит, ругается, протестует, однако белый халат Гюлейши внушает ему доверие.

- А где же она сама, ваша Гюлейша? - спросил Демиров.

Али-Иса скорчил насмешливую гримасу:

- Доктор еще не вышла на обход. - Громко рассмеялся. - Вот так мы и живем, товарищ секретарь! Плохо живем! Ужасно! Все у нас шиворот-навыворот!

- Ничего, старик, ничего. Скоро все изменится к лучшему. Приедут настоящие врачи. Обязательно приедут!

Али-Иса спросил:

- Не хотите ли, товарищ секретарь, осмотреть больницу, походить по палатам? Я вам все покажу.