Сачок для ночной бабочки

– Меня настигло обжорство. Мне пришлось съесть три пиццы и выпить вино в полном одиночестве, – вяло ответила Яна.

– Я мог бы помочь, но мне не было предложено.

– А с какой стати? Если только с точки зрения поговорки, мол, ужин отдай врагу, – ответила Яна.

– Все-таки я враг? – улыбнулся Иван.

– Конечно. Сексуальный террорист.

– Ты амфору-то поставь, вдруг разобьешь.

– А тебя волнует только она? Трудоголик. Над чем работаешь? – Яна напустила на себя совершенно безразличный вид, но выполнила просьбу.

– Тебе это не понравится, – усмехнулся Иван, отделился от дверного проема и пошел дальше по коридору, как бы приглашая Яну идти за ним.

В следующем, еще большем зале при довольно тусклом освещении Яна увидела лежащие в причудливых позах человеческие тела. Они были светло-серого цвета, судя по всему, вылитые из гипса, но почему-то показались Яне египетскими мумиями. Она содрогнулась.

– Да, мне вряд ли понравится, – согласилась она.

– А ты не смотри на них как на трупы, – посоветовал Иван. – Это всего лишь гипсовые фигуры людей, живших черт знает когда.

Взяв в руки небольшой, остро заточенный резец, он начал отковыривать кусочки окаменевшей магмы с тела, лежащего на столе. Из общей каменной глыбы уже показалась голова, шея и часть плеча. Словно человек вылуплялся из какого-то кокона, и судя по страдальческому выражению лица, процесс рождения был болезненным и неприятным. Яна осторожно приблизилась к лежащему человеку и посмотрела в его лицо.

– Какая гримаса ужаса… Будто слепок самой смерти. Какой же ужас творился здесь тогда, во время извержения, – прошептала Яна.

Иван поднял голову, темные волосы падали ему на шею, в темных глазах мелькнула усмешка.

– Да, страшно. Здесь по-настоящему мертвые города. Даже чума, ходившая по Европе в Средние века, оставляла хоть кого-то в живых, а Везувий не оставил в живых никого. Люди жили, любили, работали, цивилизация развивалась и была здесь на высоком уровне – нашим бы современным художникам выкладывать такие мозаики и делать такие мраморные скульптуры! И вдруг, в какие-то буквально минуты, все это – всех людей, их добро и дома – погребла под собой раскаленная лава. Страшная смерть, я с тобой согласен, – ответил Иван и, склонившись над гипсовым человеком, продолжил работу.

– Можно я посмотрю? – спросила Яна.

– Конечно, сколько хочешь.

– Почему ты работаешь ночью? – поинтересовалась Яна, подкатывая к столику стул на колесиках и присаживаясь на него.

– Днем я на раскопе, а ночью освобождаю от магмы особо сложные тела. Я хочу все успеть! В мире столько всего интересного, и я понимаю, насколько ничтожно коротка моя жизнь и насколько ценны знаки бывших цивилизаций, сохраненные историей. Я хочу максимально успеть поучаствовать в археологических открытиях.

– Да, ты точно фанат своего дела, – покачала головой Яна.

– Наконец-то ты называешь меня не маньяком, и это не может не радовать. Действительно, я живу своей работой, и люди ценят это. После раскопок здесь, в городе, погребенном Везувием, меня ждут в Африке и Америке, где я должен принять участие в раскопках древних поселений.

– И ты помчишься туда?

– Конечно!

– Хочешь успеть как можно больше?

– Конечно! Такова моя цель!

– Не устаешь?

– Нет времени даже задуматься об этом, – ответил Иван.

– А семья? – спросила Яна.

– При таком образе жизни? Издеваешься? – стрельнул глазами Иван. – Конечно же, у меня ее нет. Правда, есть дочь. Ей пятнадцать лет, и она живет со своей матерью в Бразилии. Один раз в году мне удается ее увидеть. А ты?

– В разводе. Но есть друг, – поспешно уточнила Яна.

– Кому-то все же удалось сломать оборону? – улыбнулся Иван, и на его смуглой щеке промелькнула ямочка.

– Я же женщина, – смутилась Яна. – Но требования к мужчинам у меня весьма завышенные.

– Охотно верю.

– Ты мне не подходишь, – решила сразу предупредить его Яна и принялась наблюдать за работой Ивана.

Очень аккуратно, по кусочку, он откалывал магму с гипсовой фигуры. Работа действительно была ювелирная, ведь гипсовая фигура очень хрупкая, а застывшая магма очень твердая. Яна залюбовалась сосредоточенным профилем археолога и его красивыми руками. Он был словно хирург, выполняющий трудную операцию. Или музыкант, колдующий над своим музыкальным инструментом.

– Ты на самом деле не знала, что твой дом превращен в гостиницу? – не поворачивая головы, спросил Иван.

– Чтобы я сейчас ни ответила, ты же мне все равно не поверишь.

– Я верю тебе. Ты максималистка, для тебя есть только да или нет, черное или белое. Такие люди обычно не врут.

– Как же ты быстро понял меня… Нет, я не знала, но сейчас я поговорила с Барбарой и все для себя разъяснила.

– Барбаре влетит? – поинтересовался Иван. И добавил: – Она чудная женщина.

– Нет, не влетит. Все ведь было задумано ради ее дочери, а кто сможет упрекать несчастную мать? – ответила Яна.

– Рад слышать, – поднял на нее свои красивые глаза Иван.

– А ты увлекаешься не только археологией, но и благотворительностью?

– Я могу себе это позволить, – ответил Иван. Яна еще с минуту понаблюдала за его работой, зевнула и сказала:

– Ладно, заговорилась с тобой, даже в сон потянуло.