Сад чудовищ

Машина у Янссена, значит домой Коль поедет на трамвае. Инспектор спустился по двум лестничным пролетам к двери черного хода: от нее ближе к остановке.

Указатели в конце лестницы говорили, что камеры направо, а архив – прямо. Коль пошел прямо, вспоминая, как младшим детективом-инспектором просиживал в архиве, как читал досье, не только дабы поучиться у великих прусских детективов, а еще потому, что с удовольствием знакомился с историей Берлина по рассказам городских правоохранителей.

Генрих, жених его дочери, был госслужащим, но мечтал работать в полиции. Коль решил, что однажды приведет парня сюда и они вместе пороются в архиве. Может, он даже покажет ему дела, которые расследовал много лет назад.

Коль толкнул дверь и… встал как вкопанный. Архив исчез. Сбитый с толку инспектор попал в ярко освещенный коридор, в котором находились шесть вооруженных мужчин, причем не в зеленой форме шупо, а в черной гестаповской. К Колю они повернулись почти синхронно.

– Добрый вечер, майн герр! – поприветствовал гестаповец, стоявший к Колю ближе других, худощавый тип с удивительно длинным лицом. – Вы будете…

– Детектив-инспектор Коль. А вы кто?

– Если вы ищете архив, он теперь на втором этаже.

– Я лишь хотел воспользоваться черным ходом.

Коль шагнул к двери. Эсэсовец перегородил ему дорогу, пусть и не слишком демонстративно.

– Извините, но эта дверь больше не используется.

– Я об этом не слышал.

– Неужели? Правило введено пару дней назад. Вам придется снова подняться по лестнице.

Коль услышал странное механическое стук, стук, стук… Что это?

Яркое солнце осветило коридор: два эсэсовца открыли дальнюю дверь, вкатили тележки с картонками и завезли в комнату в конце коридора.

– Я имел в виду ту самую дверь, – сказал Коль охраннику. – Очевидно, она используется.

– Она закрыта для общего пользования.

Опять странные звуки: стук, стук, а в качестве фона рев какого-то мотора…

Коль посмотрел направо и в приоткрытую дверь разглядел несколько больших механических устройств. Женщина в белом халате загружала стопку бумаги в одно из них. Вероятно, это отдел типографии крипо. Но тут Коль заметил, что загружаются не листы бумаги, а картонные карточки с отверстиями, а устройство их сортирует.

Ну понятно… Вот ларчик и раскрылся! Недавно Коль слышал, что правительство дает напрокат «Дехомаги», большие счетно-сортировочные машины, произведенные немецкой дочерней компанией американской Ай-Би-Эм. Машины использовали для анализа и сортировки данных. Коля та новость очень обрадовала: для уголовной полиции «Дехомаги» бесценны – баллистические и дактилоскопические данные они обработают в сотни раз быстрее, чем лаборант вручную. Сопоставление данных можно использовать для привязки преступника к совершенному преступлению, для слежки за досрочно освобожденными и рецидивистами.

Радость поутихла, когда Коль понял, что «Дехомаги» не для крипо. Тогда он гадал: где они, кому достались. Сейчас он с недоумением обнаружил, что как минимум две машины стоят менее чем в ста метрах от его кабинета и охраняются гестапо.

Коль спросил, для чего машины.

– Не знаю, майн герр, – срывающимся голосом ответил эсэсовец. – Мне не сообщили.

Женщина в белом халате обернулась, замерла и обратилась к кому-то. Коль не видел ее собеседника, не слышал ее слов. Дверь захлопнулась бесшумно, словно по волшебству.

Охранник с длинным лицом прошагал мимо Коля и открыл дверь, которая вела на лестницу.

– Герр инспектор, я повторяю: выхода здесь нет. Подниметесь на один пролет, затем…

– Мне известно, как пройти, – запальчиво ответил Коль и вернулся на лестницу.

– У меня для вас подарок, – сказал Пол.

Кэт Рихтер стояла у него в гостиной, в пансионе на Магдебургер-аллее. Сверточек она взяла с настороженным любопытством, словно подарки ей не дарили уже много лет, и потерла большими пальцами коричневую бумагу, скрывавшую то, что достал Отто Веббер.

– Ох! – тихонько воскликнула она, увидев томик в кожаном переплете, на обложке которого значилось: «Йоган Вольфганг фон Гёте. Избранные стихотворения».

– По словам моего приятеля, Гёте еще не запрещен, но уже не разрешен. То есть скоро его запретят.

– В подвешенном состоянии, – кивнула Кэт. – Не так давно то же самое было с американским джазом, а теперь он запрещен.

Улыбаясь, Кэт вертела томик в руках.

– Не подозревал, что в семье у нас его тезки, – проговорил Пол и, поймав недоуменный взгляд Кэт, пояснил: – Моего деда звали Вольфганг, а отца – Йоган.

Кэт улыбнулась совпадению и перелистала книгу.

– Я тут подумал, если вы не заняты, то как насчет ужина?

Улыбка померкла.

– Я ведь объяснила, что подаю лишь завтрак, а не…

– Нет-нет! – засмеялся Пол. – Хочу пригласить вас на ужин. Заодно и Берлин посмотреть.

– Вы хотите…

– Пригласить вас на свидание.

– Я… Нет, я не могу.

– У вас есть муж или друг… – Пол посмотрел Кэт на руки, колец не увидел, впрочем, кто знает, что в Германии символизирует серьезные отношения. – В таком случае приглашаю и его.

Кэт потеряла дар речи, но потом проговорила:

– Никого у меня нет, но…