Сад господина Ничке

– Возможно. Так вот этот тип сначала очень интересовался той старой рухлядью, что висит у меня на стене, но когда я ему сказал, что у меня есть на все разрешение, он успокоился. Потом его интересовали какие-то мои имущественные дела – этот дом, видите ли, когда я его купил, был заложен. Под конец он начал расспрашивать о разных людях. Интересовался, кого из соседей я знаю и что о них думаю. Между прочим, спросил и о вас.

– Надеюсь, вы обо мне не очень плохого мнения, – проговорил, улыбаясь, господин Ничке.

– Что вы, дорогой Рудольф! Я сожалею лишь о том, что не мог сказать о вас больше хорошего! Впрочем, по правде говоря, его это мало интересовало. А вообще трудно понять, что ему было нужно. Расспрашивал о том о сем, так, с пятого на десятое.

– А вы, господин Копф, поинтересовались, имел ли он вообще право задавать вопросы?

– Должен признаться, что мне это не пришло в голову. Он показал мне какое-то удостоверение.

– Значит, любой бродяга, показав первое попавшееся удостоверение, может спокойно войти в ваш дом, рассматривать все, что ему заблагорассудится, и задавать вопросы?

– Вы меня огорчили, господин Ничке.

– Сколько разных обманщиков и злодеев бродит по Германии!

– А что бы вы сделали на моем месте?

– Прежде всего тщательно осмотрел бы его удостоверение.

– А я этого не сделал, – расстроился Копф.

– Ну, ничего, впредь будете осторожнее.

– Может быть, сообщить в полицию?

– Делайте, как считаете нужным. Это уж решайте сами.

Разговор этот происходил утром. Потом Ничке долго работал и сделал до обеда массу дел, в том числе прополол солидный участок огорода. Чтобы втянуться в такую малоприятную работу, заставить мышцы и нервы автоматически выполнять все эти скучные движения, надо было найти в себе немало сил, терпения и упорства. Ничке достиг превосходных результатов, он даже так забылся за работой, что пришел в ресторан Биттнера на час позже обычного, и ему пришлось удовлетвориться довольно жестким жарким и подогретыми клецками. Это несколько испортило ему настроение, особенно потому, что клецок он не любил и, выйдя из ресторана, явственно ощущал их присутствие в желудке. В связи с этим Ничке решил совершить после обеда продолжительную прогулку, обойти вокруг виллы, пройти через парк и вернуться домой лугом. Всю первую половину дня он гнул спину над грядками, а теперь еще эти клецки! Да и вообще Ничке в последнее время чувствовал себя неважно. Врачи утверждают, что прогулка, это передающееся всему телу ритмичное движение ног, ускоряет кровообращение, улучшает работу сердца, перистальтику кишечника и вообще является естественным регулятором всех функций человеческого организма. Ничке слышал об этом от многих знакомых – своих сверстников, которые совершали прогулки и хвалили их благотворное влияние на здоровье, но сам относился к таким прогулкам недоверчиво, считая их даже чем-то вроде чудачества, и думал: кто знает, может, от них и стареют. Ничке считал, что только труд и целенаправленная деятельность держат человека в хорошей форме. Но, возможно, те люди тоже правы.

Сегодня суббота, и для того чтобы выбраться из окружающего шума и суеты, Ничке волей-неволей пришлось сначала окунуться в эту стихию. Надо было пересечь главную улицу, где в четыре ряда шли автомашины, потом площадь и перекресток, по которому, скрежеща тормозами, кружили, как в мельничном колесе, машины, потом миновать большую автостоянку. В некоторых машинах неподвижно, как манекены, застыли молодые люди. В одной Ничке заметил целующуюся пару. Ну что за идиотские нравы, как можно так вести себя в публичном месте! Три паренька в компании двух очень молоденьких девиц стояли на тротуаре. Один из них крутил на пальце автомобильный ключ, двое его товарищей, опустив руки и растопырив ладони, застыли в позах героев вестернов, готовые в любую минуту схватиться за рукоятки воображаемых кольтов. А может, это был обычный жест, для которого не нужны даже вымышленные кольты? Их спутницы были по-дурацки размалеваны, и, глядя на их лица, Ничке невольно вспоминал сумасшедшую дочку пекаря, которая всегда смотрела в окно, когда он мальчишкой шагал в школу. Ничке быстро прошел мимо этих людей, принадлежавших к другому, совершенно чужому и непонятному для него миру. Как и обычно, когда ему приходилось сталкиваться с нынешней молодежью, он подумал, что у его поколения была более здоровая психика.

Миновав полотно электрической железной дороги, Ничке очутился в парке, среди разросшихся на просторных лужайках высоких старых деревьев. Здесь можно было гулять по удобной асфальтированной дорожке, которая вилась среди деревьев, и отдохнуть на скамейках, где сидели люди с книгой или газетой. Чаще всего это были люди его поколения, а иногда и постарше: одинокие женщины с собачками я даже старики. Особой симпатии Ничке к ним не испытывал и скорее ограничивался чем-то вроде благосклонного равнодушия. Он замедлил шаг, свернул на боковую дорожку, которая шла через перекинутый над ручьем мостик, и вдоль опушки парка направился в сторону пустынных, широко раскинувшихся лугов.